Узнав, что этого человека везде сопровождает тип из контрразведки, Яковлев решил избегать контакта с ним. Теперь пришло время ему уехать в другую страну, сказал он, а Голда передать своему преемнику.
– Тому человеку в театре? – спросил Голд.
Яковлев кивнул и ничего не ответил. Голду тоже нечего было сказать. Официант принес пиво.
– Вы не пришли в театр в прошлом месяце, – сказал Яковлев. – Что с вами было?
– Что со мной было? – переспросил Голд.
Они с Яковлевым договорились о том, что, когда ему нужно будет сообщить Голду о предстоящей встрече, Голд получит по почте бесплатные билеты на какое-нибудь спортивное или театральное мероприятие в Нью-Йорке без всякого объяснительного письма. В начале декабря домой Голду принесли конверт с двумя билетами на какие-то бои в Медисон-сквер-гарден. К сожалению, уведомление пришло слишком поздно. Голд должен был приехать туда в тот день и час, который был указан в билетах, но ко времени их получения Голдом бои уже состоялись. Со слабым ощущением триумфа под маской кротости Голд объяснил, что конверт послали по адресу 6328 по Киндред-стрит, а не 6823 по Киндред-стрит, Филадельфия-24.
С возрастающей заносчивостью Голд пояснил, что именно эта задержка с доставкой письма, в которой не виноват ни он, ни почта, и не позволила ему приехать в Нью-Йорк вовремя на ноябрьскую встречу.
Яковлев сжал губы.
– Вы что-нибудь слышали от доктора Фукса с нашей последней встречи? – осведомился он.
Голд сказал, что от доктора Фукса в последнее время ничего не слышно.
– Вам следует начать планировать поездку за границу, – произнес Яковлев деловым тоном.
Голд должен был сначала поехать в Лондон, объяснил советский агент, потом в марте 1947-го на самолете лететь в Париж и там встретиться с физиком, предположительно Фуксом. Яковлев передал ему лист восковой бумаги с напечатанными инструкциями, как установить связь, и Голд внимательно изучил их в тусклом освещении бара.
Огромная важность этого контакта, сказал Яковлев, требует, чтобы Голд заранее позаботился взять отпуск на работе. Ему возместят все потери в зарплате и дадут денег на расходы. Будут ли у него проблемы с отпуском, спросил Яковлев. Голд ответил, что не должно быть; в настоящее время есть некоторое давление со стороны фирмы Эйба Бротмана, но вскоре с работой в лаборатории станет поспокойнее.
– Бротмана? – с ужасом переспросил Яковлев.
Голд попробовал хорохориться:
– Вы звонили мне туда по телефону.
– Да, но я не отдавал себе отчета… – Яковлев с досадой покачал головой, и прядь волос упала ему на лоб. Он смахнул ее дрожащей рукой. – Вы работаете на Эйба Бротмана?
Русский сунул руку в карман, бросил на стол банкноту, поднялся и чуть ли не выбежал из бара. Голд затрусил вслед за ним. Он не мог догнать Яковлева, но держался довольно близко, словно Алиса за белым кроликом, и услышал, как Яковлев вполголоса бормочет что-то про вред,