в очень, очень паршивые дни.
Майя присела на краешек дивана, а я удивленно повернулась к ней.
– Эйприл, та ситуация с роботом немного странно обернулась.
– Ты знаешь о Карле?
– Почему ты дала ему такое глупое имя? – раздраженно спросила она.
– Ты знаешь о Карле, – подытожила я.
– Я знаю о Карле и…
– Тебя Энди доставал? – перебила я, злясь, что приятель не сумел подождать до утра. Ну или полудня.
– Не перебивай, я дала тебе выспаться, – отрезала Майя. – Энди уже весь день названивает, он там с ума сходит, просит, чтобы ты посмотрела свою почту. Мол, там что-то важное должно было прийти, включая письма от местных новостных каналов и менеджеров развлекательных шоу. Вряд ли тебе стоит их игнорировать, но и спешить в таком вопросе не надо.
Майя – лучший оратор из всех, кого я знаю. Она будто сначала мысленно пишет эссе, а потом его озвучивает. По ее словам, это участь любого черного в Америке.
– Каждый чернокожий, который в основном общается с белыми, рано или поздно сталкивается с тем, что его просят говорить за всех черных, – сказала она мне однажды ночью, когда мы засиделись допоздна, – и я это ненавижу. Это правда глупо. В принципе каждый может реагировать на подобный идиотизм, как хочет. Но я в итоге невольно стала следить за всем, что говорю. Разумеется, я не являюсь официальным представителем Черных Людей, но раз люди так думают, мне хочется произвести хорошее впечатление.
Я даже не знала, что сказать в ответ. Я белая и выросла в весьма белом обществе. Поэтому произнесла то, что обычно говорят в таких ситуациях:
– Наверное, это нелегко.
– Ага, – ответила Майя. – У всех свои трудности. Спасибо.
– Боже, надеюсь, я не заставляю тебя отвечать за всех черных. В смысле что со мной ты не взвешиваешь каждое слово?
– Нет, Эйприл. – Долгая пауза. – С тобой я осторожничаю по иным причинам.
Я побоялась спрашивать, что она имеет в виду, поэтому просто поцеловала ее, и мы отправились спать.
В любом случае красноречие Майи чрезвычайно помогало поддерживать отношения, пока я подсознательно балансировала на грани между непринужденностью и серьезностью. Она умела говорить глазами и телом, но в основном предпочитала использовать рот. Я не возражала.
– Майя… – начала я, но она мягко прижала указательный палец к моим губам. – Э… хочешь пообниматься?
– Нет, ты сейчас выпьешь кофе и посмотришь почту. И не смей говорить со мной или с кем-то еще, пока не почистишь зубы, у тебя изо рта несет. Я забрала твой телефон, получишь его обратно, как прочитаешь письма.
Она встала с дивана, даже не поцеловав меня.
– Но я…
– Хватит болтать! Читай! – перебила она, вышла и закрыла за собой дверь.
Десять минут спустя я немного освежилась и уселась на кровати с ноутбуком. Прочитанные сообщения были синими, непрочитанные – белыми, «важные и непрочитанные» занимали аж пять страниц. Я понятия не имела,