Этгар Керет

Внезапно в дверь стучат


Скачать книгу

Но я-то уже не ребенок, и когда я спускаюсь к машине, единственная сцена у меня в голове – как он бьется в дверь своей комнатки, а ее старая мерзкая мама сидит с той стороны и не открывает. Я должен быть умным. Сделать так, чтобы это прекратилось, но не подставить под удар и себя. Свое время с ребенком. Даже эти несчастные два раза в неделю стоили мне литра крови.

      Была та история в парке, когда толстая девочка напала на Роишку около детского веревочного мостика. Она Роишку сильно ущипнула, и я попытался ее оттащить. Я чуть-чуть дернул ее за руку, она упала и стукнулась о железную раму. Ничего ужасного, даже кровь не пошла, но это не помешало ее истеричной маме поднять хай. А когда Роишка по глупости рассказал про это Шани, они с Амирамом набросились на меня, как саранча, и Шани заявила, что если у меня еще хоть раз случится “проявление жестокости” при ребенке, они позаботятся о том, чтобы оспорить наше соглашение в суде.

      – Какой жестокости? – спросил я ее. – Мы пять лет вместе были, я хоть раз на тебя руку поднял?

      Она знала, что ответить ей нечего. Она раз сто заслужила, но я себя в руках держал. Другой мужчина ее б уже до приемного покоя в “Ихилов”[13] долупил. Но я в жизни на женщину руку не подниму. И тут этот Амирам встрял в разговор.

      – Ты даже сейчас, вот в эту секунду, проявляешь жестокость, – заявил он мне. – У тебя взгляд безумный.

      – Это не взгляд безумный, – улыбнулся я. – Это душа. Это чувство. Если у тебя такого маловато – это еще не значит, что оно плохо.

      Так в результате всей своей ненасильственности это он начал вопить и угрожать, что больше я ребенка не увижу. Жалко, что я его не записал. Вот он тогда рот на меня открыл – вонючий, как сточная яма. Но я продолжал улыбаться, такой типа спокойный, и потихоньку его подбешивать. Ну и кончилось тем, что я пообещал больше никогда так не делать. Можно подумать, я прямо-таки планировал и завтра тоже повалить на землю пятилетнюю девочку в парке.

      В следующий раз, забрав Роишку из сада, я сразу приступаю к делу. Можно было подождать, пока он снова не заговорит сам, но у детей это может занять много времени, а тут я не готов ждать.

      – С того нашего разговора, – спрашиваю я, – бабушка оставалась с тобой сидеть?

      Роишка лижет арбузный лед, который я ему купил, и мотает головой.

      – Если она еще раз меня запрёт, – спрашивает он, – ты ей больно сделаешь?

      Я набираю в грудь воздуха. Больше всего на свете мне хочется сказать ему “да”, но я не вправе рисковать. Если они подстроят так, что я не смогу с ним больше видеться, я умру.

      – Больше всего на свете, – говорю я, – больше всего на свете я хочу сделать ей больно. Побить ее даже сильнее, чем до слез. Не только бабушку – любого, кто тебе плохо сделает.

      – Как девочке в парке “Снежок”? – спрашивает он, блестя глазами.

      – Как девочке в парке “Снежок”, – киваю я. – Но мама не любит, когда папа дерется, и если я побью бабушку или кого-нибудь еще, мне не разрешат приходить играть с тобой. Делать все, что мы вместе делаем. Понимаешь?

      Роишка не отвечает.