заведующего, стал главным распорядителем в отделе. Другие заместители – В. А. Медведев, Ю. А. Скляров, М. В. Грамов и я, вновь назначенный, – в меру своих сил старались его поддерживать. В условиях жесткого подчинения и крутой должностной лестницы непросто отстаивать интересы отдела, представляя его на различных совещаниях, заседаниях Секретариата и Политбюро ЦК КПСС. Правда, не следовало переоценивать тех, кто в то время работал в отделе пропаганды в роли заведующего и заместителей. Кроме исполнения поручений секретарей ЦК КПСС, они не могли рассчитывать и претендовать на большее. В работе аппарата ЦК КПСС трудно было что-либо понять, не оценив места и роли в его деятельности основного исполнительного органа – Секретариата ЦК КПСС. Все то, над чем работали в отделах, та огромная бумажная круговерть, в виде многочисленных проектов решений, записок и справок отделов, выполняло преимущественно запросы Секретариата и обслуживало его потребности. Заседания Секретариата проходили строго еженедельно в одно и то же время, в 3 часа дня.
Все заседания Секретариата в мое время проводил М. А. Суслов и только в период его редкого отсутствия – А. П. Кириленко. Секретариат управлял отделами жестко и безоговорочно. Многие его решения готовились и становились достоянием узкого круга лиц, причастных к его подготовке. Случалось, и нередко, что появлялись решения Секретариата ЦК КПСС, которые принципиально оценивали деятельность какого-либо центрального идеологического учреждения, и в них содержались даже серьезные выводы, а работники отдела при этом оказывались в полном неведении, им обычно поручалось лишь исполнение.
Происходило это потому, что немалая часть решений готовилась узким кругом лиц и принималась без обсуждения, посредством лишь индивидуального голосования секретарей. Помню, в июле 1976 года неожиданно, без всякого участия отдела пропаганды было принято решение Секретариата ЦК КПСС «О работе агентства печати „Новости“», в котором его работа оценивалась крайне отрицательно, в итоге освобождались от работы председатель правления И. И. Удальцов и его первый заместитель А. И. Власов. Одновременно ликвидировались службы фотоинформации и телевидения, проводилось значительное сокращение аппарата, и более 50 наиболее квалифицированных работников увольнялось из агентства по особому списку, до сих пор так и неизвестно, кем составленному. Помню, как трудно было скрыть недоумение, когда этот список персонально мне вручил М. В. Зимянин, ставший только что секретарем ЦК. На мой наивный вопрос: «Откуда этот список?» – М. В. Зимянин ответил, что он не уполномочен ставить меня в известность, думаю, так оно и было. А вот поручение пригласить всех, кто оказался в этом черном списке (как я догадывался, составленном службами КГБ), и поставить в известность об увольнении, по существу, без каких-либо оснований – это секретарь ЦК был уполномочен мне доверить. Помню, какие внутренние муки испытал я в этих беседах, стараясь не обидеть этих, как я чувствовал,