еще сидел, поэтому украсть полотно Лунного не мог просто физически. Еще один «корифей» по кражам полотен – Матвей Репин (кличка Бурлак) в отличие своего великого однофамильца писать картины не умел, зато обладал феноменальной способностью проникать в любые охраняемые помещения. Последним его делом была попытка обокрасть один раз уже обокраденного им коллекционера. И на этой краже он погорел как последний лох: попался ногой в установленный хозяином мощный капкан. Часа три он безуспешно пытался освободить свою несчастную ногу, пока не заметил кнопку с приколотой рядом запиской: «Мучиться надоест – нажми». И он нажал… Сначала отлежав в ортопедии, потом отсидев несколько лет на зоне, Бурлак вышел на свободу и, как явствовало из досье, со своим воровским ремеслом «завязал»: увы, с хромой ногой «на дело» не походишь. Это для Гурова было новостью. Поморщившись (опять мимо!), он закрыл эту страницу и перешел к следующей, повествующей о «славных» делах картинокрада Бориса Богусяна по кличке Мангал.
В этот момент хлопнула входная дверь кабинета, и на пороге появился Станислав. Увидев Льва за компьютером, он поздоровался и, расплывшись в жизнерадостной улыбке, поинтересовался:
– Похоже, ты и вчера не вылазил из Инета, и сегодня спозаранок весь в поиске? Что читаем? – подойдя поближе, взглянул он на монитор. – Досье на Богусяна? Про Мангала можешь не читать. Его на днях – пиф-паф. Он в кабаке… ну, в ресторане повздорил с каким-то нервным из Кисловодска, а тот, недолго думая, достал пистолет и шмальнул прямой наводкой. Мангал преставился по пути в реанимацию. Нервного «заластали», теперь ему дорога одна – на зону. Но, скорее всего, домой он уже не вернется – скорее всего, его там «закажут».
– С чего бы это?
– Так Мангала месяц назад воры короновали, а грохнул его какой-то мелкий гопник. Тут всякому понятно, что песенка этого нервного спета.
– Интересно, откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Лев, окинув приятеля вопросительным взглядом.
– Радио надо слушать! – торжествующе улыбнулся Крячко. – Я сейчас ехал из дому и слушал волну «Столичного криминала». И вот там – надо же такому совпадению! – рассказывали именно про Богусяна.
– Феноменально! Да, ты прав – радио слушать стоит… Вот только, Стас, ты ехал на работу не из дому, а от очередной своей красотки. Ну, что так смотришь? На плече твоей кожанки чу-у-у-ть заметный след губной помады. Она тебя, эта дива, надо понимать, не отпускала и просила остаться еще хоть на минуточку?
– Гм!.. – недовольно засопел Крячко. – Да, представь себе, Мегрэ Холмсович, не отпускала. Ну… Если бы не работа, то я и сам от нее не уехал бы. Там такая… Гм-гм… Ну, тебе, зануде и сухарю, это неинтересно.
– Да, Казанова Донжуанович, ты прав, мне это совершенно неинтересно… У меня есть жена, и этим все сказано.
– Ой! Ой! Ой! – ерничая, изобразил Стас заунывно-постный вид. – Я уже не раз говорил, что рано или поздно тебя запишут в святые… Ну а мне