продвижению Реба по служебной лестнице. Но не это было главной причиной, просто Реб был слишком умен для рассыльного. В середине декабря он уже работал маклером. По новому паспорту Ребу исполнилось двадцать лет, хотя на самом деле ему не было даже восемнадцати.
Крутая перемена в жизни Реба ускорила его разлуку с Байнишем. Яэль покинул Тель-Авив и переехал в Иерусалим. Он по-прежнему продолжал активно участвовать в диверсиях на железных дорогах и нефтепроводе «Ирак петролиум компани». А Реба, обладателя каштановых волос, больших светлых глаз и бледной кожи, довольно часто принимали за англичанина. Поэтому «Иргун» использовал его для проникновения в британские финансовые и деловые круги, учитывая его службу в банке «Хаким энд Сенешаль». Он совершал также террористические акты в городе.
И самое главное – с этого времени он работал вместе с Довом Лазарусом.
За рулем джипа сидел человек по фамилии Хармонд. В его фамилии «е» было изменено на «а», и он стал англичанином. Он сражался в рядах британской армии в Африке и Италии и служил именно в той части, состоящей из четырехсот человек, которая под командованием майора Либермана целых десять дней вела сражение в Бир-Хакейме. Вместе с подразделениями сил Свободной Франции они оказывали активное сопротивление итальянской дивизии «Арьете». В боях личный состав понес большие потери.
На Хармонде был британский мундир – мундир Шестой воздушно-десантной дивизии. Он находился в очередном отпуске.
Впереди рядом с водителем сидел военный в звании майора. Это был Дов Лазарус. На сиденье сзади расположился Реб Климрод. Он был также в военной форме, но с нашивками капрала. Длинные ноги Реба лежали на холщовых мешках со взрывчаткой. За джипом следовал грузовик, в кузове которого находилось человек пятнадцать пассажиров. Десять из них в арабской одежде были в наручниках; еще пятеро – в военной форме и касках. Это были охранники. В кабине кроме водителя сидел офицер с роскошными рыжими усами.
Не доезжая до полицейского поста метров двести, по знаку, поданному Хармонду Лазарусом, джип остановился. Грузовик с пленными арабами последовал дальше. Это место, почти на полпути между Хайфой и Назаретом, называлось Ягур. К югу от него простиралась равнина Эшдрелона, а на северо-западе виднелись вершины небольшой горной гряды Тират-Кармель.
Трехэтажное, почти квадратной формы здание поста полиции было обнесено двумя рядами колючей проволоки. У входа стояли четверо часовых, и еще столько же полицейских с оружием расположились на крыше, укрывшись за мешками с песком. Часы показывали три часа ночи. Было 1 марта 1946 года.
– Минута прошла, – произнес Лазарус.
С места, где остановился джип, хорошо просматривался въезд на пост. Они видели, как туда подъехал и остановился грузовик. Офицер с рыжими усами вышел из кабины и направился к сержанту, стоящему на входе в пропускной пункт. Некоторое время они о чем-то разговаривали. По всей видимости, рыжеусый