* *
– Здравствуй! – сказала она. Теперь, оставшись с ним наедине, она не знала, что нужно делать.
– Привет, – ответил он, – сегодня везде так тихо. Что происходит?
– Si tecum attuleris bonam atque magnam cenam, non sine candida puella, – сказала она. – «Если возьмешь с собой обед обильный в компании хорошенькой девчонки». Вот. Это мое любимое стихотворение.
Она смутилась, но немного согрелась. Язык не был скованным, во рту не было камня. Ее душа осталась за дверью, но Рина не волновалась. Ей не хотелось считать каждую секунду. Стопка, содержавшая ее жизнь, находилась в другом времени, в другом месте.
– Et uino et sale et omnibus cachinnis, – закончил он за нее. – «Ты захвати вино и соль, и острых шуток море».
Она заметила солонку на его столе. Соль делала приятной на вкус самую безвкусную еду. Соль – это остроумие и смех в любой беседе. Соль превращала обыденность в чудо. Соль делала простоту прекрасной. Солью была его душа.
И соль усложняла заморозку.
Она засмеялась.
Она расстегнула блузку. А он привстал, чтобы ее остановить, но она покачала головой и улыбнулась.
У меня нет свечи, чтобы зажечь с обоих концов. Я не смогу вымерить кофейной ложкой жизнь. У меня нет ключевой воды, чтобы заглушить страсть, ведь я оставила позади свой кусочек предсмертного льда. У меня есть только моя жизнь.
– Вся жизнь – сплошной эксперимент, – сказала она.
Она сбросила блузку и переступила через упавшую юбку. Теперь он увидел то, что она купила в выходные.
Ее цвет был голубым цветом льда.
Она помнила, что смеялась и что он смеялся ей в ответ. Она пыталась запомнить каждое прикосновение, каждый вздох. Она хотела бы позабыть только об одном – о времени.
Шум людей за дверью постепенно нарастал, а затем постепенно затихал. Они оставались в его офисе.
Губы, что меня ласкали… – подумала она и поняла, что за дверью офиса совершенно тихо. Солнечный свет в комнате начинал багроветь.
Она привстала, выскользнула из его объятий, надела блузку, легким движением натянула юбку. Она открыла дверь и взяла стопку.
Она пыталась найти, лихорадочно пыталась, хоть осколок льда. Было бы достаточно самого маленького кристалла! Она бы заморозила его и хранила бы всю свою жизнь в память об этом дне, единственном дне, когда она действительно жила.
Но в стопке была только вода: чистая, прозрачная вода.
Она ждала, когда остановится ее сердце. Ждала, когда перестанет дышать грудь. Она вошла обратно в его офис, чтобы умереть, глядя в его глаза.
Очень трудно заморозить соленую воду.
Она ощущала теплоту и чувствовала себя смиренно готовой ко всему. Что-то заполнило самые холодные, тихие и пустые закоулки ее сердца, а вокруг был слышен лишь перекрывающий все рев волн. Она думала, что ей так много еще предстоит ему рассказать, что уже не хватит времени ни на какие книги.
Рина!
Надеюсь, ты в порядке. Мы очень давно не виделись.
Думаю, что ты сразу же захочешь узнать, сколько сигарет у меня осталось. Хорошая новость