мистер Пауэр. – Хоть упомянем последней, все равно первая.
Мистер Блум развел руками в жесте мягкой учтивости и снова сжал руки. Смит О’Брайен. Кто-то положил букет у подножия. Женщина. Наверно, годовщина смерти. Желаем еще многих счастливых. Объезжая статую Фаррелла{302}, карета бесшумно сдвинула их несопротивляющиеся колени.
Ркии: старик в темных лохмотьях протягивал с обочины свой товар, разевая рот: ркии.
– Шну-ркии, четыре на пенни.
Интересно, за что ему запретили практику. Имел свою контору на Хьюм-стрит. В том же доме, где Твиди, однофамилец Молли, королевский адвокат графства Уотерфорд. Цилиндр с тех пор сохранился. Остатки былой роскоши. Тоже в трауре. Но так скатиться, бедняга! Каждый пинает, как собаку. Последние деньки О’Каллахана{303}.
И Мадам. Двадцать минут двенадцатого. Встала. Миссис Флеминг принялась за уборку. Причесывается, напевает: voglio е non vorrei. Нет: vorrei е non[75]. Рассматривает кончики волос, не секутся ли. Mi trema un poco il[76]. Очень красиво у нее это tre: рыдающий звук. Тревожный. Трепетный. В самом слове «трепет» уже это слышится.
Глаза его скользнули по приветливому лицу мистера Пауэра. Виски седеют. Мадам: и улыбается. Я тоже улыбнулся. Улыбка доходит в любую даль. А может, просто из вежливости. Приятный человек. Интересно, это правду рассказывают насчет его содержанки? Для жены ничего приятного. Но кто-то меня уверял, будто между ними ничего плотского. Можно себе представить, тогда у них живо бы все завяло. Да, это Крофтон{304} его как-то встретил вечером, он нес ей фунт вырезки. Где же она служила? Барменша в «Джури». Или из «Мойры»?
Они проехали под фигурой Освободителя в обширном плаще.
Мартин Каннингем легонько коснулся мистера Пауэра.
– Из колена Рувимова,{305} – сказал он.
Высокий чернобородый мужчина с палкой грузно проковылял за угол слоновника Элвери{306}, показав им за спиной скрюченную горстью ладонь.
– Во всей своей девственной красе, – сказал мистер Пауэр.
Мистер Дедал, поглядев вслед ковыляющей фигуре, пожелал кротко:
– Чтоб тебе сатана пропорол печенки!
Мистер Пауэр, зашедшись неудержимым смехом, заслонил лицо от окна, когда карета проезжала статую Грэя.
– Мы все это испытали, – заметил неопределенно Мартин Каннингем.
Глаза его встретились с глазами мистера Блума. Погладив свою бороду, он добавил:
– Ну, скажем, почти все из нас.
Мистер Блум заговорил с внезапною живостью, вглядываясь в лица спутников.
– Это просто отличная история, что ходит насчет Рувима Дж. и его сына.
– Про лодочника? – спросил мистер Пауэр.
– Да-да. Отличная ведь история?
– А что там? – спросил мистер Дедал. – Я не слышал.
– Там