раздражённо буркнул Нильс.
И уткнулся в свои бумаги, всем видом давая понять, что мне тут больше делать нечего. Совершенно разбитый, я покинул его кабинет. В коридоре я вынул из кармана ключ зажигания. Его контуры расплылись, а потом и вовсе исчезли.
Не хватало ещё разреветься, как девчонке! Позор!
IX
Прекрасное летнее утро раскинуло над фамильным садом семейства Дерингер летнюю, звенящую шмелями тишину. Тёплый стоячий воздух до краёв был наполнен свежим ароматом липового цвета и сладким дурманом кокеток-роз. Вязы замерли, как юнкера на смотре. Солнце с удовольствием смотрелось в зеркало пруда, на самой середине которого замерла пара чёрных лебедей. Потом солнце, немного подумав, нежно поцеловало в макушку белую ажурную беседку на краю пруда.
Лишь двое в той беседке возмущали аристократическое спокойствие сада.
Дерингеры – олигархическое семейство, по выражению начитанного Дитриха. Когда-то им принадлежала чуть ли не половина всех частных банков Германии. Герр Дерингер – финансовый магнат. Денежный мешок – в прямом смысле.
Аксель – его единственный сын. Денежный мешочек. Мой ровесник. Учился он, конечно, в закрытой школе, в одном классе с Дитрихом. Дитрих терпеть его не мог, считал пустоголовым надменным выскочкой и использовал любую возможность, чтобы насолить Длинному. Так прозвали Акселя Дерингера в школе за его высокий рост. Впрочем, Длинный был не робкого десятка, хотя с виду – лопух, ничего особенного. Худой, носатый и в очках. Его кличка пекочевала за ним в кружок, где мы все занимались. Это был очень популярный, известный всему Дрездену мотоклуб «Дойче Югенд». Но мы называли его просто «кружок».
У меня были свои претензии к Длинному, но другого толка. Длинный был единственным, кто портил мне кровь на арене. Не раз он лишил меня призового места. И не два. И меня бесила его аристократическая сдержанность. Я принимал её за высокомерие.
А ещё Длинный был по уши влюблён в Марту. Хотя почему «был»? Такое, верно, не лечится. Как туберкулёз. Да минует меня чаша сия!
А мамаша Марты – та едва не лишилась рассудка от радости, когда узнала, какой знатный жених сватается к её дочери. Зато родители Длинного были явно в восторге от Марты, хотя – интеллигенты! – не выказывали этого. Даже, кажется, назначили дату свадьбы. Хотя я в это не верю.
Сидя в фамильной беседке фамильного сада, Длинный в отчаянии хватал за руки Марту, которая его уже не слушала и порывалась уйти. Длинный, не на шутку расстроившись, силой втащил Марту обратно в беседку и умоляюще заглянул ей в глаза:
– Марта! Ты в своём уме?!
– Только боевые офицеры имеют право называться мужчинами, – холодно ответила Марта, безуспешно пытаясь ослабить цепкую влюблённую хватку.
– Тевтонские замки в Царском селе – басни для болванов! – в отчаянии крикнул Длинный. – Почитай историю войн! Русские не склонны раздавать свои земли всем желающим.
Но Марта презрительно скривила свои красивые губки:
– «Русские!» Да что тебе известно о «Ваффен СС», например? Им под силу завоевать весь мир! А ты говоришь о каких-то