как есть.
– Да, святой отец.
Я снова закрыл глаза под сложенными руками.
– Давай, давай, – резко поторопил он.
– Да, святой отец. – Я наклонился ближе к ширме и прошептал: – Святой отец, я ворую.
Он молчал какое-то время. Затем спросил:
– Что ты воруешь?
– Я ворую деньги, святой отец. Из кошелька моей матери, когда она моется в душе.
– Как долго ты этим занимаешься?
Я не ответил.
– Ну же? – проговорил он. – Неделю? Год? Два года?
Я выбрал вариант посередине:
– Год.
– Год, – повторил он. – Так не пойдет. Ты должен остановиться. Ты намерен остановиться?
– Да, святой отец.
– Теперь честно, ответь.
– Честно, святой отец.
– Ну хорошо, ладно. Что еще?
– Я сплетник.
– Сплетник?
– Я говорю всякое о моих друзьях, когда их нет рядом.
– Это тоже не годится, – сказал он.
– Да, святой отец.
– Это определенно никуда не годится. Твои друзья покинут тебя, если ты будешь продолжать этим заниматься, и позволь мне сказать тебе, что жизнь без друзей это вообще не жизнь.
– Да, святой отец.
– Ты имеешь искреннее намерение остановиться?
– Да, святой отец.
– Хорошо. Смотри, сделай обязательно. Я говорю тебе это со всей серьезностью. Что-нибудь еще?
– У меня дурные мысли, святой отец.
– Да, хорошо, – проговорил он, – почему бы нам не оставить это на следующий раз? Ты уже достаточно поработал.
Священник принял мое покаяние и отпустил мне все. Когда я покинул исповедальню, то услышал, как открылась и закрылась его дверь. Сестра Джеймс вышла навстречу, и мы снова вместе подождали, пока священник проделает свой путь до того места, где мы стояли. Тяжело и с хрипом дыша, он прислонился к колонне. Затем положил руку мне на плечо.
– Это было хорошо, – сказал он. – Просто прекрасно.
Он легонько сжал мое плечо.
– Какой же он замечательный парень, сестра Джеймс.
Она улыбнулась.
– Абсолютно согласна с вами, святой отец.
Сразу после Пасхи Рой подарил мне винчестер, из которого я учился стрелять. Это была светлая, с распыляющим действием, отлично отбалансированная винтовка с рукояткой из ореха, черной от смазки. Рой носил ее, когда был мальчишкой, и она все еще была в прекрасном состоянии, как новенькая. Лучше, чем новенькая. Механика была шелковой от длительного использования, а дерево – такого качества, которого уже не найти.
Этот подарок не был для меня сюрпризом. Рой был прижимистый и долго не понимал намеков, но я устроил ему осаду. Я прикипел сердцем к этой винтовке. Оружие было первым условием самодостаточности, принадлежности к настоящим жителям Запада, а также неотъемлемым атрибутом тех видов работы, которые я считал достойными для себя – организация ловушек, объезд стада на лошади, военная служба, обеспечение правопорядка и борьба