Это оказалось для меня неожиданностью.
Мария посадила меня в точно такую же машину, как у бабушки, только белую, а не фиолетовую, и включила двигатель. И мы поехали с грохотом и дребезжанием.
Дорога от дома до школы оказалась довольно длинной, минут тридцать туда и почти вдвое дольше обратно из-за дневных пробок. Мне же она казалась нескончаемой, изнурительной, хотя в то первое утро я даже не заметила, как мы доехали.
С невероятным изумлением смотрела я из окна на великое множество машин и сидящих в них людей, чего раньше ещё никогда не видела.
А у светофоров так ещё лучше. Люди, останавливавшиеся рядом с нами, чем только не занимались. Какая-то женщина об лизала зубы и потёрла их указательным пальцем, глядя в зеркало заднего обзора; мальчик, чуть постарше Либеро и Фурио, повернул что-то и стал без конца кивать головой и ритмично стучать рукой по рулю; какой-то мужчина, положив на руль чёрную кожаную сумку, залез в неё с головой, принялся вытаскивать из неё бумаги и, быстро просматривая, швырять за спину. А другие люди ничего не делали, просто смотрели, как и я, на соседние машины.
Я никогда прежде не видела столько народу и ещё долго продолжала бы радостно махать всем рукой, если бы Мария не велела мне немедленно прекратить.
Виадук на скоростной дороге был увешан рекламными щитами с разными фотографиями и рисунками. Самый большой из них изображал круглое оранжевое печенье с широкой, как у королевы красоты, перевязью, на которой было что-то написано.
Я смотрела на него, когда проезжали мимо, а потом, обернувшись, рассматривала и в заднее окно, пока оно не сделалось совсем маленьким – величиной с настоящее – и наконец исчезло.
– А что там было написано? – спросила я Марию.
Костяшки на руках Марии, держащих руль, почему-то побелели.
– Где?
– На огромном печенье.
– На каком огромном печенье?
– На круглом и оранжевом.
– Я не видела его.
– Как не видела?
– Не видела.
– Но оно было очень большое.
– Я не видела его.
Когда Мария так упиралась, настаивать было бесполезно. Лучше сменить разговор.
– Эта «Чинкуеченто» тоже бабушкина?
– Нет. Точно такая же, как бабушкина, только моя. Разве ты не заметила, что она белого цвета?
Логика у Марии была простая и безупречная.
– Во всяком случае, она подарила мне её.
– На твой день рождения?
– Нет. Просто так подарила.
– Как, просто так?
– Леда, бога ради, перестань изводить меня своими вопросами.
В это утро Мария казалась довольно раздражённой, но всё же сжалилась над моим печальным и долгим молчанием. Если не брать её за горло, она в конце концов подаст тебе руку.
– Бабушка подарила. Чтобы я ездила за покупками. И твоей матери и твоему отцу тоже подарила по машине. У каждого своя, всем хорошо.
– А какого…
– Зелёную твоему отцу, и чёрную – твоей матери.
– И