Лорен Оливер

Делириум


Скачать книгу

и на маленьких бумажных тарелках яблочные пироги, плавающие в растаявшем мороженом. Четвертое июля – один из моих самых любимых праздников, это день нашей независимости, день, когда мы навсегда закрыли границы нашей страны. Мне нравится музыка, которая звучит на улицах, нравится густой дым, который поднимается над грилем, стелется по улицам и превращает прохожих в призраков. Но больше всего мне нравится то, что в этот день комендантский час начинается позже, чем всегда, и всем неисцеленным позволено возвращаться домой не в девять часов вечера, а в одиннадцать. В последние годы мы с Ханой придумали для себя игру – остаемся на улице как можно дольше и с каждым разом сокращаем время на возвращение домой. В прошлом году, чтобы оказаться на пороге своего дома ровно в десять пятьдесят восемь, мне пришлось мчаться со скоростью спринтера. У меня тряслись от слабости ноги, а сердце выскакивало из груди, но когда я улеглась в постель, я улыбалась. У меня было такое чувство, будто мне что-то сошло с рук.

      На дверях дома Ханы установлен кодовый замок. Я набираю четырехзначный код и проскальзываю внутрь. Код мне Хана дала еще в восьмом классе. Это был с ее стороны, как она сама выразилась, жест доверия. А еще она сказала, что, если я кому-нибудь выдам код, она «нарежет меня на ленточки». Я не стучу – родители Ханы вряд ли дома, а она сама никогда не подходит к дверям. Вообще-то, кроме меня, к ней никто и не приходит. И это странно – Хана всегда была в школе популярной. Девчонки уважали ее, и каждая хотела быть на нее похожей, но, несмотря на то что Хана ко всем относится дружески, она не стала ни с кем сближаться… кроме меня.

      Мы подружились во втором классе. Тогда миссис Яблонски посадила Хану за одну парту со мной. Временами я думаю, не жалеет ли она об этом? У Ханы фамилия Тэйт, а я тогда уже числилась под фамилией тети – Тиддл, так что все дело было в алфавите. Может, Хана предпочла бы сидеть с Ребеккой Трэлони, или с Кэти Скарп, или даже с Мелиссой Портофино? Порой мне кажется, что я не очень ей подхожу, она могла бы выбрать в подруги какую-нибудь «особенную» девочку. Как-то Хана сказала, что я ей нравлюсь, потому что я настоящая, потому что я способна испытывать настоящие чувства. Но в этом вся проблема – насколько я на это способна?

      – Есть кто дома? – кричу я, едва шагнув за порог. В прихожей, как всегда, темно и прохладно. У меня на руках волоски встают дыбом. Не важно, сколько раз я бывала у Ханы, меня всегда поражает мощность невидимых, встроенных в стены кондиционеров. Какое-то время я просто стою и вдыхаю запахи мебельной политуры, «Виндокса» и свежесрезанных цветов. Из комнаты Ханы на втором этаже доносится ритмичная музыка. Я пытаюсь узнать, что это за песня, но не могу разобрать ни слова, только басы пульсируют сквозь потолок.

      Поднявшись наверх, я останавливаюсь. Дверь в комнату Ханы закрыта. Определенно я не в состоянии узнать песню, которую она врубила так громко, что можно оглохнуть. Я вынуждена напомнить себе, что дом Ханы со всех сторон окружен газонами и деревьями и никто не станет доносить на нее регуляторам. Такую музыку мне никогда не приходилось слышать. Какие-то пронзительные, агрессивные звуки, энергия и неистовство. Я даже не могу понять, кто поет – мужчина