а просто поддразнивает меня.
Между первым и вторым есть большая разница.
– Тридцать три ха-ха! – это первое, что пришло мне в голову. Я выдавила эти слова тоном раздосадованной старшей сестры, но сердце мое пело от счастья.
Я перебросила по цепи еще несколько мешков с песком, все еще потрясенная тем, что Джесси и я в конце концов все-таки пообщались. Потом Морган вздернула бровь и почти беззвучно сказала:
– Да поговори же ты с ним!
Я перебрала в уме добрую сотню шуточных фраз, с которых девушки обычно начинают флирт и которым Элиза много раз учила Морган, чтобы та сказала их Уэсу или тем парням, которые нравились Морган до него. Но я понимала, что в моих устах, из которых все время сыпались только глупые шутки, любая такая фраза прозвучала бы как тошнотворная замена откровенной мольбы: «Привет, Джесси Форд! Пожалуйста, поговори со мной, потому что я всегда тебя любила».
Но через несколько минут, когда Джесси повернулся в мою сторону, чтобы передать мне еще один мешок с песком, меня вдруг осенило. Я достала из кармана толстовки мобильник и сделала вид, что отправляю кому-то сообщение.
– Извини, – пробубнила я, подняв руку. – Это займет всего несколько секунд.
Такая тактика заставила Джесси подержать свой мешок, пока я не закончу. Он, конечно, понял, что я шучу, но, не поведя и бровью, подыграл мне. Он кряхтел, как будто продолжать держать в руках этот мешок ему было невмоготу, но думаю, ему было приятно продемонстрировать всем и каждому, какой он сильный.
Все остальные ребята из футбольной команды были ужасно тощими и костлявыми, пожалуй, худее, чем большинство наших девчонок. Но только не Джесси. Я точно знала, что у него на животе видны настоящие кубики из мускулов, потому что он имел потрясную привычку снимать после матча свою пропитанную потом футболку и перекидывать ее через плечо. Поэтому-то я никогда и не пропускала игр, которые наша команда по футболу проводила на своем поле.
Наша небольшая комедия привлекла внимание Ливая Хемрика, который был сыном шерифа и председателем нашего клуба. Он прошел мимо, сердито глядя на нас поверх мегафона, одолженного им у отца, и резко бросил:
– Поторопитесь!
Я очень обиделась. Ладно, пусть своей шуткой я немного затормозила работу, но я же все время трудилась изо всех сил, и если бы не адреналин, который вливала в мою кровь близость Джесси Форда, от моих усталых рук было бы сейчас толку не больше, чем от парочки переваренных макарон.
Джесси наклонился к моему лицу. Теперь он был так близко, что я ощутила запах оладий, которые он съел на завтрак. Так близко, что я смогла разглядеть три веснушки, образующие совершенно прямую линию на мочке его уха.
– По-моему, Ливай Хемрик от тебя без ума, – сказал он.
– Фу!
– Нет, я серьезно. Кажется, он прошел мимо уже третий раз, чтобы посмотреть, как у тебя дела. Так что лови момент. Вперед и с песней! Закадрить его – это большая удача. Ведь перед вами… – Джесси прочистил горло и заговорил нарочито бодрым слащавым голосом телеведущего: –