трогая зрячими пальцами следы боя. Ему рассказали, каким был этот бой.
А потом хрипло проревел рог, и люди стали собираться в круг. Воины – и женщины позади них. Так присоветовала сыновьям ещё Фрейдис: ведь и женщина может дать мудрый совет. И даже раб; потому-то рабам в Сэхейме многое позволялось…
А посередине круга стоял Рунольв Раудссон.
– Я был тебе соседом, – сказал ему Эрлинг. – А в этом доме ты сидел за столом! Ты заслуживаешь, чтобы зарыть твои кости на краю прилива, Рунольв. Там, где встречаются зелёный дёрн и морская волна. Потому что ты поднял руку на гостей.
Рунольв повернулся к нему и плюнул на землю.
– Складно ты болтаешь, Приёмыш, пока у меня связаны руки!
Круг сидевших загудел, как потревоженный рой. Но в это время рядом с Эрлингом во весь рост выпрямился Хельги:
– Не тебе, Рунольв, говорить о связанных руках!
Тут люди разом притихли. Что-то ещё скажет средний Виглафссон?.. А Хельги поднял слепое лицо к солнцу и обратился, казалось, прямо к нему:
– Пусть Рунольву завяжут глаза и дадут нам обоим по топору!
Звениславка ахнула подле него, но никто не услышал. Воины разом соскочили с мест, крича и плашмя колотя мечами в щиты! И называлось это – шум оружия, вапнатак! Чем бы ни кончился затеянный поединок, память о нём должна была остаться надолго… Память всегда живёт дольше людей.
Рунольв без усилия перекрыл шум:
– А что будет, если я его убью?
– Сначала убей! – крикнул кто-то. – Тогда и поговорим!
А старый Можжевельник добавил негромко:
– Ты не победишь…
Сигурду Олавссону бросили толстую тряпку, и он принялся завязывать Рунольву глаза. Тот усмехнулся:
– Я не думал, что ты станешь возиться, брат Гудрёда. Я думал, ты просто меня ослепишь…
– И ослеплю, если велят, – ответил Сигурд угрюмо. – А вздумаешь подсматривать, так и без приказа. И ты это запомни!
Мальчишки помладше со всех ног понеслись за ограду – нарезать ореховых прутьев… Такими прутьями ограждали когда-то поля сражений: выползешь за черту – получишь пощаду. Здесь пощады не будет: и не попросят её, и не дадут! Но пусть видят боги, что всё совершается по чести…
Хельги принесли его секиру. Сын Ворона ощупал острое лезвие и остался доволен.
– Поставьте-ка меня к Рунольву лицом…
– Хельги! – окликнул его кто-то. – Рунольв в броне, а ты в простой куртке… Возьми мою!
– Нет, – отказался Хельги. И добавил: – Не будет ему проку от этой брони!
И эти слова запомнились…
Их поставили друг против друга. Обоим надели на шею бубенчики из тех, что навешивают на хвостовое перо охотничьим птицам. И расступились, оставляя противников наедине.
– Сходитесь! – сказал Можжевельник.
Хельги и Рунольв медленно двинулись вперёд… Над головами сидевших разлилась тишина. Лишь у берега дрались голодные чайки, поссорившиеся из-за рыбёшки.
Ни один не уступал другому ни ростом, ни шириной плеч. Разве только