* *
Детство моё можно чётко поделить на три части: жизнь с отцом, жизнь без отца, появление отчима. Но всё-таки ещё один момент в РЭС я уверенно занести могу.
Пятый класс. Мы сдружились с одноклассником – Мишей. Он был из нормальной, полной семьи. Его мама и отчим – инженеры. Я любил после уроков приходить к нему в его новостройку. Миша жил в двушке на Детской улице на последнем 15-м этаже, и с его балкона было прекрасно видно поле стадиона, где гоняли в футбол местные команды. Его родной отец (родители Миши тоже были в разводе) строил в Пупышево деревянный дом, и они с Мишей пригласили меня на несколько дней зимних каникул в этот садоводческий посёлок – помогать строиться. Жили мы в вагончике-времянке, питались разогретыми консервами, посветлу с удовольствием пилили и поднимали свежие ароматные доски, а когда темнело, шли с Мишей к ж/д станции – играть в войнушку. Станция была огромна. Или так казалось в детстве?… И вот момент: падает и искрит от станционных фонарей мягкий пушистый снег, на улице достаточно тепло (или мы разогреты от беготни), носимся с какими-то палками, прячемся друг от друга, валяемся в сугробах, перелезаем под сцепками цистерн и товарных вагонов… В общем, этот эпизод я тоже заношу в РЭС под номером 2.
К сожалению, Миши в 2019-м году не стало.
Глава 2
С появлением отчима моя детская жизнь круто изменилась. Это был приезжий товарищ – классический шестиструнный гитарист-самоучка, которому нужна была прописка, чтобы его взяли на работу в Ленконцерт. Его даже не приняли в среднее учебное музыкальное ленинградское заведение, и он поступил заочно в музыкальное училище города Архангельска, куда периодически отъезжал чего-то сдавать. Пробуждался он после полудня и тренькал на своей «балалайке» до поздней ночи, уставившись в вечно работающий ч/б телевизор «Горизонт». Завтракая перед уходом в школу, я размешивал чай маленькой деревянной лубочной ложкой: малейший звук, способный его разбудить – и в мою голову тут же летело что-нибудь увесистое. Мне плевать, каких там успехов в мастерстве он достиг. Играл он, в основном, одно и то же. Сосредоточиться на домашних заданиях из-за постоянного воздействия на уши однообразного звука – я не мог. Никакие беруши от этих прошибающих слух в маленькой комнатушке звенящих струн не спасали. Заниматься же на общественной кухне, куда выползали готовить свои варева соседи – тоже не представлялось возможности. Да и стол на кухне у нас был такой – малюсенький. Весь забитый скарбом. Всё это вылилось в жуткую неуспеваемость, несмотря на то, что мать больше не отправляла к репетиторам.
В 5-м классе, когда появился отчим, меня (видимо, чтоб не мешался) отправили в санаторий для кожников под Сестрорецком: с января по конец апреля. Жили мы там в полупокосившихся деревянных бараках, а все «процедуры» заключались в приёме каких-то ванн с тёмной водой.
В сентябре мать забеременела.