Альпака подходит к хозяйке, понуро опустив голову. «Эх. Такая нам красота досталась. А мы не сберегли!» – сожалеет старушка, разводит руки в стороны и грустно вздыхает.
Выдался знойный день. Наталия прячется в тенистой прохладе у небольшого водопада. Старушка опускает ладони в ручей, набирает прозрачной студёной водицы, подносит к губам и пьёт с наслаждением. Тонкие струи сладкой родниковой воды сочатся сквозь пальцы.
Белоснежные горные козы с острыми рожками спускаются к ручью. Доверчивые козлята с интересом поглядывают на старушку, впервые они встречают такого необычного зверя. Завидев их, Облачко спешит спрятаться, ему не хочется быть высмеянным. После стрижки тело казалось невесомым, перестала мучать жара, но его не покидали стыдливые мысли, что он выглядит нелепо, уж слишком по-человечески.
Внезапно раздаётся удар грома, небо будто раскололось на тысячи кусочков, и они разлетелись в разные стороны. Быстрая синяя туча громыхнула совсем близко и выплыла из-за вершины.
– И откуда они берутся? – причитает старушка. – Небо было чистое-чистое, ни одного облачка, думала – успеем! Ой, где же Облачко?! Облачко?
Стриженный альпака наблюдал из своего укрытия за сутулым красным валуном, ожидая, когда семейство горных козлов удалится восвояси. Но они не торопились. Козлята стучали копытами по воде, смеялись и фыркали, когда брызги летели им в морду.
Облачко провожает старушку взглядом, она, озираясь на сердитую тучу, извергающую молнии и оглушительный гром, направляется в сторону дома.
«И куда он подевался? Грома что ли испугался?» – гадает Наталия.
Мокрая одежда прилипла к телу, по лицу стекают ручьи, идти Наталье приходится почти вслепую, стоит только приподнять веки, как вода попадает в глаза. Земля под ногами размокла, превратившись в скользкую жижу. Спрятаться, чтобы переждать дождь совсем негде, и она продолжает путь.
Держась за перила, Наталия снимает обувь. Стоя под навесом резного крыльца, она выжимает подол своего сарафана, вода с шумом ударяется об пол. Оставляя за собой мокрые следы, женщина заходит в дом, ставит чайник, переодевается. Садится у окна читать, каждый раз переворачивая страницу, она смотрит на луг: не вернулся ли альпака.
Чайник закипает, кипящая вода бурлит, железная крышка, подпрыгивая от пара, ударяется и дребезжит. Наталия выключает огонь, наливает себе свежезаваренного чая. Дно чашки едва виднеется сквозь каштановую глубину душистого напитка. Старушка лопает пальцем пузырьки в чае, это глупое суеверие, сулящее удачу, давно превратилось в привычку.
Стук. Стук. Стук.
Августовский вечер дышит приятной прохладой, на небесное полотно щедро высыпали звёзды. Наталия и альпака сидят на крылечке. Женщина пьёт горячий чай из высокогорных трав и читает по памяти стихи поэтов серебряного века. Альпака внимает каждому её слову и вдруг, улучив паузу, говорит: «Прости, Наталия.