младший брат Наполеона король Вестфалии Жером, возглавлявший не менее многочисленную группировку на юге, получил от императора разнос за то, что засиделся в Гродно вместо того, чтобы активно действовать против Багратиона. Капризный Жером, уже примерявший на себя польскую корону, позволил себе не слушаться старших. За это он вскоре был наказан – брат «отобрал у него игрушки» – отстранил от командования. Но тогда Жером все же сдвинул с места свой кавалерийский авангард и польский корпус Понятовского.
Таким образом, Багратиону угрожали удары с двух сторон. С третьей стороны его армию едва не погубило указание Александра I резко двинуться на соединение с Барклаем де Толли через Воложин и Вилейку. Этот маневр только увел Багратиона с кратчайшего маршрута движения на Минск, и теперь в этом пункте его мог опередить Даву. По дороге группировка этого маршала чуть не отрезала от основных сил еще и корпус Дохтурова, двигавшийся из Гольшан к Дриссе. Их почти перпендикулярные маршруты пересеклись в Ошмянах, и они едва разминулись, даже поскрежетав друг о друга кавалерийскими авангардами, после чего и у тех и у других появились первые пленные и донесения об одержанной победе.
В тот день, когда Тарас и Амир так чудно посидели в корчме и потом отправились искать новых приключений на свою голову, Наполеон уже неделю занимался устройством завоеванной территории в Вильно, основные силы Даву стояли в Воложине, а Багратион, находясь на пути в Кореличи, получил об этом донесение от своих казачьих разъездов. Учитывая, что с тыла у него уже появилась польская кавалерия из группировки Жерома, как раз в эти часы он принял решение не пробиваться на север, а отступать на Мир и Несвиж, имея в дальнейшей перспективе уже не Минск, а Бобруйск. Таким образом, армии Барклая де Толли и Багратиона двигались в расходящихся направлениях, одна на северо-восток, другая на юго-восток, и расстояние между ними вместо того, чтобы сократиться, вскоре увеличилось в два с половиной раза. Однако это стратегическое обстоятельство, вызывавшее растерянность в русских штабах, еще сильнее било по противнику. Погоня за «разлетающимися мухами» давалась преследователям очень нелегко: плохие дороги, то жара, то дожди, неправильная фуражировка и, как следствие, неимоверный падеж лошадей, наконец, много собственных ртов – все это приводило к огромному количеству отставших, заболевших дизентерией и просто умерших на обочине дороги.
В штабах царила растерянность, из-за которой авангарду одного из корпусов первой армии просто забыли сообщить о начале войны и не передали приказ отступать. Этот отряд под командованием генерала Дорохова чудом выскользнул из окружения, а потом, после нескольких изнурительных маршей, соединился с армией Багратиона. Как раз в день, который описывается в этой главе, где-то здесь же, неподалеку от Воложина, он повстречался с казаками Платова. Итак, если растерянность царила в штабах, то простые участники войны тем более не могли иметь какого-то �