сутки. Наконец я решился покаяться и со словами «что-то убил, а не знаю что» показал отцу. Очень был счастлив, когда отец сказал, что это нырок ушан (поганка большая).
Наш зимовник с трех сторон окружали пруды – перегороженные греблями балки. От таяния снегов и от дождей они наполняются водой, и поэтому во время больших снегов и частых дождей воды в прудах много, а в сухое лето некоторые пруды совсем пересыхают. Вода в прудах значительно уменьшается еще и от водопоя в них табуна лошадей, скота и овец. Пруды – истинное раздолье для всякой водяной птицы. Сытно и безопасно в камышах утиным выводкам всех видов: лысухам, камышницам и другим. По берегам прудов бывает много всевозможных куликов, особенно турухтанов и веретенников, прилетают кроншнепы, чибисы, а иногда огромные стада красавок (журавлей). Пролетом бывают гуси и казарки.
Было еще два пруда, богатых дичью, – Верхний Корольковский и Грузиновский, принадлежащий коннозаводчику Кубракову. Корольковский пруд глубокий, шириною он у гребли шагов двести и длиною около версты. По берегам этого пруда, из-за пасущейся там скотины и табуна, не было никакой растительности. Там тоже собирались иногда огромные стада красавок, которые покрывали все берега, а весной там бывали казарки и гуси. Согнанная выстрелом птица улетала на Манацкие лиманы в версте от пруда и, хлебнувши там горько-соленой воды, через четверть часа возвращалась назад.
Как-то раз мой старший брат, Николай, сидел на берегу этого пруда и ждал гусей. Приехал он на пруд до рассвета, устроил себе куст, огородил его со всех сторон бурьяном и стал ждать. Как только начало рассветать, появилась первая партия красавок (журавлей) и, мирно разговаривая, не подозревая опасности, стала разгуливать по берегу. Вскоре появилась вторая, третья... Некоторые садились в двух шагах. Другие, пролетая, обдавали брата ветром от своих крыльев, едва не разрушая укрытие брата. Вся эта туча красавок разговаривала, переходила с места на место, танцевала, подпрыгивала... Посередине пруда плавали утки. Наконец прилетели гуси. Сначала несколько штук, а вскоре за ними вторая стая, штук пятьдесят, села в тридцати шагах от брата. Он выждал, когда гуси сплывутся, и сделал по ним два выстрела. Первым выстрелом убил двух, вторым еще одного. Надо было видеть смятение и ужас такой осторожной птицы, как красавка. Взлетев и в ужасе крича, беспорядочно разлетаясь в разные стороны, они в первое мгновение заслонили собой небо и через минуту скрылись вдали.
Грузиновский пруд принадлежал коннозаводчику Кубракову. Это самый большой, самый глубокий и широкий из всех наших прудов. Длина его версты три. Все берега обросли камышом, в котором скрывается птица. Посередине пруда огромные стада уток и много больших поганок. От нашего зимовника до этого пруда восемь верст, и потому он посещался реже других. По дороге в степи попадались дрофы, стрепета и перепела. Подойдя к пруду, мы открывали стрельбу по камышу. Утки шумно взлетали и, разбившись на стаи, начинали носиться над водой, потом улетали в Маныч, но, попробовав там горько-соленую воду, возвращались на пруд. Чем хуже