о моем интересе к гуманитарным наукам. Именно поэтому он позвонил и предложил вместе поступить на социального педагога. Хотя много позже он объявит и другую причину: «Ты распиздяйничал, дорогой. Нужно было тебя вытаскивать». Аргумент его был силен! Социальный педагог – это не совсем психолог, но со временем всегда можно было перевестись на другой факультет, тем более работа этих добродетелей была все-таки связана с психологией и коммуникациями, к чему я, собственно, и стремился.
Мы встретились, пообщались, и Герман убедил меня в том, что да, эта специальность в нашей стране не совсем востребована на рынке труда, и что в ближайшие годы, даже после получения диплома, она не будет популярна. Мастера психологии в то время воспринимались как нежелательные лекари души. Прямого негатива, конечно, в их сторону не было, просто обращение к этим докторам и служителям покоя внутреннего мира воспринималось как несостоятельность и отсутствие самообладания. Мы привыкли не раскрываться и решать свои проблемы лично. Короче, если ты общаешься с психологом или психотерапевтом, значит, ты псих. Это не Запад и не Европа, где подобные специалисты ценятся и уважаемы.
Давайте все-таки разберемся, кто такие социальные педагоги. На самом деле, это очень крутые бойцы. В основном женщины, занимающиеся проблемами семей, в которых пьют или торчат. Эта работа связана с разрешением конфликтов, с подростками девиантного поведения, проще говоря, со сложными детьми: брошенными, агрессивными и одинокими, часто с малолетними преступниками. Цель здесь одна, разрулить положение, в котором оказалась семья, чтобы все были счастливы, или максимально повлиять на благополучный исход любой задницы, в которой оказался ребенок. Социальные педагоги постоянно взаимодействуют с милицией, в частности, с участковыми, что тоже снижает их рейтинги. Короче, работа жесткая, нервная и малооплачиваемая. На тот момент, когда мы с Германом решили поступать в университет, зарплата таких специалистов составляла примерно шесть тысяч рублей, а это был две тысячи первый год! Мало, очень мало. Мы понимали, что вряд ли кто-то из нас по завершению обучения пойдет работать за такие деньги, поэтому изначальная цель была получить высшее образование.
Процесс, в очередной раз, пошел. Мы вместе ходили в приемную комиссию, узнавали условия поступления, брали методички и всякую ценную шелуху из разряда подготовительной работы для сдачи экзаменов. В те времена мы днями и ночами проводили за учебной литературой, которую тоннами впитывали, прокачивая свои знания. В качестве тестирования мы часами общались по телефону и проверяли друг друга, излагая экзаменационные темы и задавая массу вопросов. Мне было сложно и страшно. Сложно потому, что за год моего безделья уровень концентрации и восприятие снизились. Переваривать материал было нелегко, а поскольку зубрилкой тут не отделаешься, нужно было вникать в изучаемые предметы и понимать их суть. Ну а страх