сорок лет спустя, буду ли я корить себя, что сэкономил четыреста, пятьсот, шестьсот рублей на напитках или еде? Вряд ли. По крайней мере, надеюсь, что не буду. Так зачем всё это?».
Добравшись до длинного ряда кафе и ресторанов, Мечников заказал сэндвич с беконом, ветчиной, огурцами, помидорами, плавленным сыром, соусом и пол-литра кофе с молоком. Так у него было часто, он то экономил и не хотел брать лишний кусок хлеба в кафе на обед, то срывался и покупал себе что-то такое, на что раньше мог копить несколько месяцев, даже при его зарплате. А иногда просто покупал себе еду, которую раньше старался избегать.
Жизнь крайностей его не волновала и ничуть не печалила, Роджер никогда и не делал вид, что он спокойной и уравновешенный человек. Не бросается на прохожих с заточенным ножом и криками – уже хорошо. Хотя он был уверен, что всегда бы нашёлся человек, который осудит его сильнее именно за еду, чем за убийства.
Усталая и заспанная сотрудница кафе пододвинула к нему поднос с чашкой кофе и сендвичем. Поблагодарив и забрав поднос, Роджер уселся за столик стоящий неподалёку и взглянул на часы. До вылета меньше часа. До начал посадки ещё меньше. Он как раз успеет поужинать, если это можно было так назвать, и посмотреть в огромные, от пола до высокого, в десять метров, потолка, окна на выруливающие на взлётную полосу самолёты. В этом не было никакого смысла, но это завораживало.
Быстро перекусив и влив в себя, а не выпив, такое количество кофе с молоком, Мечников направился к своему гейту. Дойдя, он сначала подумал, что ошибся номером. Вокруг не было практически ни души. Не было пассажиров, терпеливо ждущих самолёта и коротающих время углубившись в чтение книг или переписку в телефоне. Не было сотрудников аэропорта, которые сначала регистрировали тебя на рейс, а потом проверяли собственную работу и пропускали в самолёт. Даже в соседних бесконечных кафе почти никого не было, так, несколько человек, уныло сидящих за столами. Одеты они были настолько невзрачно, что даже и не скажешь, работают они в этих кафе, или пассажиры.
Но над нужным гейтом висел экран, утверждающий, что именно здесь он сможет сесть на свой рейс, поэтому чуть посомневавшись, Роджер нашёл место с лучшим видом на железных птиц и сбросив с себя багажный груз, он откинулся на спинку мягкой обивки скамейки.
Смотреть на что-то медленно но бесконечно повторяющееся может каждый. И у каждого одинаковый набор таких вещей: трескучий огонь в камине, поглощающий раскалённые дрова, вода, бурлящая на речных камнях и уносящая с собой тонны истории. Дальше уже идут различия. Кому-то нравится смотреть, как медленно, или быстро, плывут облака. Кому-то, как еле шевелятся листья на кронах деревьев. Кому-то, как изменяются индексы акций на мировых биржах. Роджеру же были интересны именно медленно ползущие самолёты. Вот стюарды закрыли тяжёлую гермодверь, вот пилоты проделали сотню действий и поговорили с диспетчерами,