в окошко.
Дверь открылась сразу же, и «ведьма» Мария обхватила рослого красавца-капитана руками, приникла к нему.
– Я знала, шо це ты, – шептала она. – Знала, шо ще вернешься…
И он целовал ее страстно и нежно. Оглянувшись, закрыл за собой дверь.
– На одну ничь? – спросила она.
– Да.
– А шо ж так?
– Надо успеть проскочить через немцев.
– А шо тоби германа бояться? Оны з офицерамы дружать.
Он оглядел хату. Ничего здесь не изменилось с тех зимних дней и ночей.
– Я не для того с ними три года воевал, чтоб теперь дружить.
– Шляхетська в тебе кровь, – усмехнулась Мария. Она быстро поставила на стол тарелку с дымящимся борщом, нарезала хлеба, прижимая каравай к высокой крепкой груди.
– Ты словно ждала кого-то…
– Тебя, – счастливо засмеялась она и объяснила: – Я ж ведьма. Чуяла!
Но лицо ее то и дело мрачнело. Он между тем жадно ел.
– И куда ж теперь? Опять на Дон?
– Не знаю. Наверно. Казаки уже нахлебались советской власти. Приютят.
Она стояла рядом, наблюдая, как Данилевский расправляется с борщом. Лампа освещала ее силуэт.
– Постой! – Капитан отставил тарелку, присмотрелся, положил руку на ее живот. – Что, правда? – спросил он, поводя ладонью и ощущая нечто новое в линиях ее тела.
– А чего ж неправда? – усмехнулась она. – Сильно я тогда на печи тебя отогрела. Од души.
Данилевский встал, прижал ее к себе, стал целовать волосы, уши.
– Ты радый?
– Радый, – ответил он. – Эх, если б не военная кутерьма…
– А шоб ты сделав? Взяв бы до себе в горнични?
– Да уж нашел бы, что сделать, поверь.
– Я б и в горнични согласна. Только шоб дитя признав.
– Призна́ю. Даст Бог, сгинут большевики…
Она гладила его лицо.
– Не сгинуть оны, серденько мое… И тоби ще воевать та воевать…
Они стояли, обнявшись.
В Гуляйполе отряд немцев, стражников и гайдамаков окружил хату Махно. Среди тех, кто опасливо, держа оружие наготове, вошел во двор, были и александровский исправник Демьян Захарович, и бывший пристав Лотко. Лотко постучал прикладом в дверь:
– Махно, выходь!
Из сеней выглянула старая Евдокия Матвеевна.
– Где твой сын? – строго спросил исправник.
– У мене их пятеро.
– Нестор.
– Нема. Сив на коня та й поихав.
– Куда?
– Та хто ж його знае. Свит за очи…
– А остальные?
– Та яка ж маты вам скаже, куды диты подалысь?
– Ничего! Найдем! – угрожающе пообещал исправник и обернулся к Лотко: – Пали бандитское гнездо!
По команде пристава несколько стражников подскочили к хате, сунули под стреху горящие факелы. Огонь лизнул сухой камыш, побежал по крыше.
…Задыхаясь, потеряв платок, седовласая Евдокия Матвеевна бежала по улице.
Позади поднимался столб дыма, и языки пламени плясали над садом. Огонь