нет матушка, что Вы? Успокойтесь.
Ленхатеп не посмел заикнуться грозной матушке о своих терзающих тело мыслях, о девушке по имени Найфел, которая захватила в плен всё его существо, образ которой стоял у него в глазах, не исчезая.
Но что же ему делать? Ведь рано или поздно, но надо открыть родителям истину! Ему казалось, что это будет просто, что они сразу же поймут и одобрят его. Но на деле это оказалось труднее, чем переплыть Средиземное море, – так Ленхатеп страшился гнева матушки.
– Его милость, визирь приехали! – раздались снизу громкие голоса, сразу много.
Ленхатеп молниеносно подскочил к дверям. Через несколько секунд в двери вошёл только что сошедший с носилок, поднятый рабами наверх могущественный вельможа, верховный сановник фараона Хуфу, Осиристеп. Перед ним низко склонился сын Ленхатеп, омыл его правую руку благоухающей травой, пал на колени и поцеловал её со словами: «Мир Вам во все века, отец мой!»
Осиристеп улыбнулся, обнял сына со словами:
– Устал я сегодня, дитя моё. Много дел: госучреждения, храмы, да ещё суд был после Восхода Солнца Ра! Еле на ногах стою… (Рабы господину принесли сочные фрукты.)
– Вы прилягте, отец, – заботливо произнёс Ленхатеп. – Эй, раб! Подушки!
Раб тут же внёс в палаты свежие подушки, и Осиристеп опустился в них. К нему подошла и присела рядом жена Исизида. Влиятельный вельможа улыбнулся супруге, взял её правую руку, приложил к своей ладони.
– О, Осиристеп, свет очей моих! – произнесла Исизида. – Пока Вы неустанно заботитесь о благах Царства, Ваш сын совсем отбился от рук. Он гуляет чуть ли не среди бедняков по нильскому песку до головной боли и не думает об учёбе! А ведь ему очень скоро отправляться в Мемфис! И надолго – постигать науки.
– Ах, матушка, я поистине помню об этом, – произнёс Ленхатеп, – и всё сделаю старательно, не волнуйтесь.
– Ну нет, сын мой, – возразил Осиристеп, – с сегодняшнего дня ты будешь повторять слова и мысли с изученных папирусов, а через два солнечных дня твоя дорога – в Мемфис.
Ленхатеп вспыхнул, пал на колени, взмолился:
– Дорогой, мудрейший отец мой! Милая матушка! Позвольте мне, ради Великого Бога Ра и ради Бога Фараона, ещё только один единственный, солнечный день насладиться золотым сверкающим песком возле нашей реки! Вдохнуть свежего речного воздуха перед тем, как отправиться в столицу! Я же так долго не увижу родных моих мест. Обещаю, что не буду задерживаться и вернусь совсем рано!
Осиристеп и Исизида переглянулись, вельможа одобрительно кивнул головой.
– Хорошо, Ленхатеп, иди на песок, – милостиво разрешила Исизида, – но учти: чтобы до захода Солнца Ра был во дворце.
–
…. А юная Найфел в это время стояла, опустив голову перед матушкой Ме. Мехатэ была сердита на дочь, смотрела на неё исподлобья, спросила наконец:
– Где тебя носила скверная сила? Дел в доме – море, и вот-вот Нил разольётся, а ты, негодная, порхаешь где-то, не думаешь о доме! Отцу скоро идти на постройку