чтобы достигнуть намеченной цели.
Чернокожий мужчина останавливается посреди просторного перекрёстка. Вокруг царит таинственная тишина. Не проведи он почти всю жизнь за общением с духами мёртвых и лоа24, он бы даже назвал её зловещей. Тягучая и обволакивающая, затекающая в уши, проникающая в складки, как вездесущий песок. Бокор снимает с плеча мешковатую серую сумку и бросает рядом с собой на землю. Дно её намокло от подтаявшего льда, внутри которого лежит свиное сердце. Движения требуют отдельных усилий, будто через густой воздух приходится продираться. На бледный песок выкатывается чёрная свеча.
Бокор точно знает, с чего начать, а что будет дальше… Они продумают план вместе.
Глава 4. Терпкий ром
В звуках дьявольской трещотки,
В очертаниях нечетких
Он идет хромой походкой
И зовет за собой. ©
Майя Котовская, «Maitre Carrefour»
За неделю весть о «Cras bonn ange corp.» и их процедуре облетела и взбудоражила весь ЭмКей. Если прежде никому и на ум не пришла бы подобная бессмыслица, то сейчас, пожалуй, только Орф и Вольдемар не рассматривали такой соблазнительный вариант, даже Раинер и Ханийя один раз предались фантазиям.
– Это нечестно, – проговорила Хани и откинула назад потяжелевшую голову. – Твои способности не сказываются на тебе, ты не страдаешь от перепадов настроения или жажды убивать…
– Зато ты не можешь найти себе места, – поддёрнул Раинер, – от умения заставлять всех вокруг плясать под свою дудку.
Мигуон подразумевал не то, как люди стремились воплотить в жизнь любую её прихоть, а именно сверхъестественные таланты марида. Сказки извратили способности джиннов до исполнения желаний, но Ханийя играла с реальностью, то выворачивая её наизнанку, то придавая неестественные оттенки и формы. Конечно, силы эти имели свои ограничения, так что не раз замышляемые Орфом шалости натыкались на категоричное «Нет». Сама она предпочитала использовать свои умения для помощи творческим людям. Не в силах Хани было заставить общество заметить талантливого художника, прозябающего в тени, но она могла подарить творцу вдохновение и идею для чего-то грандиозного, после чего весь мир обращал к нему взоры. Бывало и такое, что Ханийя дарила таланты тем, в ком видела потенциал, как было с Рэйес три года назад.
Единственная причина, по которой все трое – Раинер, Мэйт и Хани – могли находиться в одной комнате без споров – вторая бутылка белого «Капитана Моргана», уже наполовину пустая и переходящая из рук в руки.
Троица сидела на лоджии лофта. Хани с ногами забралась в овальное кресло, подвешенное на крюке и болтающееся в воздухе, и закуталась в плед. Раинер растянулся на старом пластмассовом шезлонге. Летом загорающую здесь Мэйт невозможно было сдвинуть с места, но промозглой осенью на шезлонг никто не претендовал. Сама же Мэйт нашла где-то в комнатах лофта надувной матрац, закидала его разноцветными подушками, нацепила огромные солнечные