второе февраля. За своими деньгами Просто Наташа приходила с неотвратимостью Каменного гостя. Тот факт, что Максим Т. Ермаков занимал «мамину» жилплощадь и тем вытеснял из жизни заслуженную учительницу, от которой в квартире остался тяжкий, с пятнами доисторических чернил и могильным запахом из ящиков письменный стол, как бы накладывал на Максима Т. Ермакова дополнительные моральные обязательства. Просто Наташа пыталась конвертировать эти обязательства в дополнительную плату. Бормоча ругательства, Максим Т. Ермаков натянул пропотевшую, с воротником как холодная резина, офисную рубашку, кое-как застегнул измятые брюки и отсчитал положенные тридцать тысяч. Шаркая на кухню, он услышал, как из ванны зычными глотками уходит вода.
– Надо воду сливать, чтобы не было протечки, и плиту надо чистить специальным средством для керамики, а не засирать, – нервно сообщила Просто Наташа, созерцая под разными углами зеркальную поверхность плиты Indezit, на которой, словно лунное затмение на черном небе, еле угадывался след от кастрюли.
Квартплату Просто Наташа пересчитала трижды; от ее сырых помытых пальцев, на которых слезились, ослепнув, мокрые каменья, деньги размякли и вспухли. Неоттертый указательный Просто Наташа держала на отлете, он, как и у Максима Т. Ермакова, был словно покрыт белесой плесенью.
– Так, а за дверь? – скандальным голосом спросила она, закончив пересчет.
– Не я вашу дверь исхреначил. Кто это сделал, с того и спрашивайте!
– Я что, следствие буду проводить? Вы живете, вы и платите. С вас еще пятнадцать тысяч, если не желаете себе больших неприятностей.
– Да новая дверь столько не стоит! – опешил Максим Т. Ермаков.
– Откуда вам знать, что сколько стоит, не вы ремонт делали! – тотчас повысила голос Просто Наташа. – Я на последние рубли ламинат стелила, дверь обивала, покупала плиту! В долги влезла, в жизни никогда не было таких долгов. Мне с моими заработками этот ремонт встал, как другому бы в миллион.
– А как вы себе представляете, Наташа: вы квартиру сдали, в ней живут, а ремонт только новее становится? – как можно спокойнее спросил Максим Т. Ермаков, доставая сигарету.
– Не курите в квартире! – взвизгнула Просто Наташа и хлопнула Максима Т. Ермакова по руке. – Вон, все мужчины на лестнице курят!
Максим Т. Ермаков вздрогнул, сообразив, каких именно мужчин она имеет в виду.
– Ладно, дам семь, – злобно проворчал он и большими валкими шагами направился в спальню.
– Девять! – выкрикнула ему в спину Просто Наташа.
Снова распотрошив рублевую заначку, Максим Т. Ермаков подержал перед собой поредевшие деньги, чувствуя себя осенним кленом, с которого под ветром облетают листья. Отделил девять тысячных бумажек, потом, постояв с ними, вернул себе одну, словно сделал осторожный и маленький карточный ход. «Ну, зашибись, – подумал он, засовывая заначку обратно за обложку старого ежедневника. – Какая-то бзданутая баба снимает с меня бабки как нечего делать. А я