Тихая музыка не мешала разговору, а мороженое оказалось потрясающе вкусным.
– Ну, что, посмотрим друг на друга свежим взглядом? – Ольга Анатольевна ни в малой мере не была навязчивой женщиной. Такое поведение означало только одно – человек решился.
С другой стороны, разве сам Парамонов никогда не смотрел на нее жадными глазами? Особенно, когда Оле было не тридцать пять, а двадцать три.
– Мы уже давненько друг на друга смотрим, – отшутился Олег.
– Видно, не так смотрим. – Ольга нежно положила ладонь на его руку, перелистывающую меню.
Парамонов руки не убрал.
Только вздохнул тяжело.
– Олечка, а что ты про меня знаешь? После двенадцати лет знакомства?
– Главное – знаю. Ты очень хороший. И очень добрый. Не карьерист.
– Последнее не пугает?
– Денег не хватает только тем, у кого траты больше доходов. Не пугает.
– Еще что про меня знаешь?
– Ты очень раним. Ты ориентирован на проблемы. На те, что есть, и на те, которых нет.
– Вот так дела! – даже расстроился Парамонов. – И это всем заметно?
– Не всем, – успокоила его Ольга. – Только тем, кто тебя… Ну, в общем, кому ты небезразличен.
– Ладно, все так и есть. Я мужчина с грузом проблем, – попытался перевести все в шутку Олег. – Но тебе-то что, своих проблем мало, что ты еще мои решила тянуть?
– Не так ставишь вопрос, Олежка, – мягко поправила его собеседница. – Мне чужих проблем вовсе не надо. Просто твои для меня нечужие.
– Олька, смотри, какая штука получается, – подумав, сказал Парамонов. – Я к тебе очень хорошо отношусь. Замечательно просто. Если помощь моя понадобится или деньги – только скажи. Но любви-то нет.
– Олежка, а нам разве по двадцать, чтоб о любви говорить? Мне будет хорошо с тобой. И я постараюсь, чтоб тебе тоже было хорошо. А потом, разве тебе детей не хочется? И у меня, и у тебя – возраст критический.
– Теоретически хочется, – Парамонову вдруг захотелось пойти ва-банк. – Да и процесс приятный. Особенно – с тобой. Но я не хочу, чтобы мои дети испытывали то же, что постоянно испытываю я.
– А что ты испытываешь? – Ольга смотрела на него весело и спокойно. – Страх смерти? Страх болезни? Страх катастроф? Страх старости?
– Откуда ты знаешь? – поразился Парамонов.
– Да у тебя на лице написано. А еще я в двадцать один год пыталась себе вены перерезать. Даже не пыталась, а перерезала – вон, смотри.
Олег только тут сообразил, что за все годы знакомства он ни разу не видел Олю в платьях с короткими рукавами.
– Ты пыталась… – ошеломленно спросил он.
– Ну да, – улыбнулась та. – Не у тебя одного бывает плохое настроение. Был мальчик, я его жутко любила, а он не обращал на меня внимания.
– Из-за этого?
– Нет, не из-за этого. Пока не обращал – я страдала стандартно. Со слезами в подушку, но без бритвы. А потом – обратил. Мощно обратил, я бы даже сказала. Короче, я недолго сопротивлялась. Точнее, совсем не сопротивлялась. Он меня к себе на квартиру завел – и я ему тут же отдалась. И еще бы сто раз отдалась,