до ночи в кабинете засел, – это тетя Соня. Милейшая рейяна. Ее и сманить пытались, и шефа уговаривали тетю Соню отдать, золотые горы обещали, а она ни в какую. Не ушла, хоть и тяжело тут.
– Ясно, – кивнула я.
– А Изольда – стенографистка и машинистка. Она в общем зале сидит. Это туточки, во-о-он за той дверкой. – Девушка указала подбородком на двери по правую руку от себя. – Там большой зал, перегородок почти нет. И Изольда там, за своим столом. Ее работа – на допросах в управлении за гномьей печатной машиной сидеть. У них для этого еще пара людей есть, но женщина только одна. Изочка, кстати, очень нежная и трепетная, аки лань. Но работник отличный. Ее как-то посадили документировать допрос какого-то убивца. Все знали, что Изольду подобное пужает. Но она от рассказов о жестоких зверствах не сбежала, а отсидела до самого конца и даже в полуобмороке продолжала выбивать буковки.
– Какая ответственная, – восхитилась я. – Ты извини, я побегу, а то коробка тяжелая.
– Ой, прости! – всплеснула руками хозяйственница. – Я и забыла! Беги, беги, конечно.
– Ничего, – ответила я и запыхтела, будто у меня от тяжести заболели руки.
Улыбнувшись рейне на прощанье, я умчалась на свой этаж.
Глава 3
– Мужик косяком пошел, – едва слышно хмыкнула я себе под нос через полчаса, когда в приемную с деликатным стуком заглянул следующий любопытствующий.
Я только и успела, что отнести свою добычу в кладовку и вынуть из коробки средства гигиены. Чтобы не заниматься этим потом, я обыскала туалет начальника. В него вела неприметная дверь прямо из кабинета, а само помещение располагалось в конце довольно длинного коридора и было снабжено всеми нужными приспособлениями гномьего производства. Там я обнаружила те самые утерянные полотенца и заменила их свежими. В остальном же помещение не требовало моего внимания. Артефакты послушно делали свое дело, в мыльнице лежал совсем свежий брусок мыла, взятого явно не у хозяйственной Феклы. Да и в остальном место выглядело аккуратнее и чище, чем кабинет Белянского.
– Склонность к чистоте и гигиене – это жирный плюс в вашу характеристику, шеф, – усмехнулась я, возвращаясь в свои подсобки с полотенчиками, которые кто-то явно стирал, но опять же не вонючим казенным мылом. – Жена или любовница? Было бы неплохо.
И вот как раз тогда, когда я, засучив рукава, принялась за замачивание чашек, выстраивая их на столешнице рядом с мойкой и вливая в каждую воду со слабо разведенным моющим средством, явился высокий и весьма упитанный человек в вытертом серо-бежевом костюме-тройке. Услышав, что кто-то со слоновьей деликатностью крутится в приемной, я выглянула из кухоньки, приподняв бровь, оглядела посетителя, пока он стоял ко мне спиной и можно было не изображать гостеприимство.
Он был грузен и из-за своего роста казался просто огромным, широким и неповоротливым. Костюм на нем трещал – ни пиджак, ни жилетка не желали сдерживать рвущиеся во все стороны телеса. Щеки