кружилась голова. У него мускулы и загорелое гладкое тело, он идеален и выбрал меня. Я не могла ни о чем думать, только о Максе. Конечно, я ушла. Я больше не хотела врать ни себе, ни ему. Это значило бы предать то, что между нами когда-то было.
ОН: Я бесил ее своим существованием. Она морщилась, когда я ел, качала головой, когда я приближался к ней, вздыхала, когда с видом Жанны д’Арк поднимала мою упавшую куртку. Она страдала со мной. Просто потому, что я был не он. Она ушла, потому что не могла больше терпеть, потому что сделала все возможное, потому что я безнадежен, потому что у нее единственная жизнь, и прозябать ее со мной…
Я не стал ее останавливать, я не умею делать ее счастливой. Да, я люблю ее.
МАКС: Я всегда красиво ухаживаю. Я вообще стараюсь жить красиво. Не для нее, конечно, для себя. Жизнь моя, хочу прожить ее шикарно и на полную катушку. Лимузины, рестораны, цветы, дорогое белье. Мне это нравится. Она думала, что это навсегда? Ничего подобного я не обещал. «В мою фирму срочно нужен бухгалтер»? Серьезно? Кто на это ведется?
Ба
Вот у меня бабушка была. Меня родители к ней на все лето отсылали, моего мнения не спрашивали.
Она очень добрая была. Сядем рядом с ней и «Санта-Барбару» начнем смотреть, она обнимет меня и говорит:
– Вот Сиси Кэпвел, интересный мужчина, похож на нашего Игоря Алексеевича. Помнишь его? Напротив жил, на Новый год приходил к тебе, Дедом Морозом наряжался. Такой высокий, видный. Не помнишь? Ну ты маленькая была. Его потом еще машина переехала, когда он пьяный с гулянки возвращался. Ноги переломало в труху. Он еще пару дней в больнице полежал.
Маринка, жена его, к нему бегала, все плакала, как она теперь с ним, инвалидом. Но ничего, все обошлось, помер он быстро. Мы с тобой на кладбище пойдем завтра, я тебе покажу его могилку. Он прямо наискосок от Зои Михайловны лежит. Зою Михайловну-то помнишь?
Я не помнила, хотя кивала в надежде, что она избавит меня от подробностей, но…
– Зоя Михайловна, покойница, прямо на свой день рождения умерла. Вроде врачи сказали, что сердечный приступ. Ее детишки мигом прискакали и квартиру делить начали. Ее едва в гроб успели положить, а они уже адвокатов понанимали и резню устроили.
А когда она после приступа шесть дней мертвая в квартире пролежала, никто не спохватился. Соседи вызвали милицию, когда труп стал разлагаться. Представь, дверь открыли, а она зеленая вся… Мне потом подружки ее подробно рассказывали на похоронах.
А дети ей надгробный памятник поставили, она всегда о сером мечтала, чтобы в тон все было, а они ей, представляешь, черный! Вот ведь не повезло с детьми. Я тебе покажу завтра, ты ужаснешься. Хотя муж ее Петр Сергеевич рядышком положен, у него как полагается все сделано, но это Зоя сама все делала, видно, что с любовью. А Петр Сергеевич сам годом раньше ушел. Там вообще все смешно получилось…
Ты чего дрожишь? Не температура ли у тебя? Не дай бог! Тьфу-тьфу-тьфу. А то вот у Ирины Андреевны на даче с внучкой знаешь что произошло…
А вчера с детьми ужастик