Юрий Иванович Семенов

Тропа обреченных


Скачать книгу

гость он, – из-за печки упрекнула тетка Ивга.

      – Ранен был или обошлось? – поинтересовался старик, наблюдая, как раздевается племянник.

      – Два раза меня зацепило, но здоров, – Антон повесил шинель и подошел к дяде.

      Старик внимательно рассматривал его. Сухарю показалось, что дядя обеспокоен его появлением. «Прощупывает, время тревожное…» – подумал Сухарь. Вспомнил информацию о нем: «С бандитами связи не имел и не имеет».

      – Чего домой не поехал? Я это не к тому… живи на здоровье, нам даже лучше, места хватит.

      – Нет дома-то, разве не знаешь? Отец помер, мать к Евдокии уехала… В Самборе никого из наших.

      – Когда же Тимофей помер-то? – с фальшивинкой в голосе и в вытаращенных глазах, изображавших сожаление, спросил Никифор Алексеевич и сам заметил наигрыш. Переспросил: – Погиб или помер?

      Сухарь понял: дядька крутит, проверяет его.

      – Ты же, дядя, ездил на его похороны ровно два года назад, по весне, – напомнил племянник, ожидая, что старик смутится либо начнет отнекиваться. Но старик не смутился.

      – Соврал, – не моргнув, ни капельки не усовестившись, признался он и легко повторил: – Взял и соврал.

      – Нынче без этого нельзя, – решил подладиться Сухарь, склонившись к дяде. – Тем более если ложь не в ущерб людям, а на пользу.

      – Вранье, оно и есть вранье, – резко отмахнулся Никифор Алексеевич. – Ты чего приехал-то? Не таись, свои помогут.

      – Случайная необходимость заставила, дядя Никифор. Когда проверку проходил после плена, написал в анкете, что отец умер, а мать уехала к дочери, моей сестре, адреса ее не знаю…

      – Да как же это ты, в Орехове она Запорожском! – живо вставил Никифор Алексеевич, и по лицу его было видно, говорил участливо, не заподозрив обмана.

      – Тогда-то я не знал… Ну и в графе, к какому месту жительства отправляюсь, надо было указать адрес. Чей же еще я, кроме вашего, напишу? Вот мне и выдали приписное и проездные документы через Луцк в Бабаево.

      – И тут твой дом, – согласно кивнул дядя Никифор и сунулся к окну – кого-то увидел во дворе, сообщил: – Мирон семенит и штанами подергивает. Чего бы это он, хитрюга? Пронюхал уже, видать, о тебе, Антон, ему всюду бандюги мерещатся.

      – Кто такой?

      – Кормлюк-то? Мирон Иваныч? Секретарь сельсовета.

      – Ну-у!.. – уважительно поднялся Антон Тимофеевич, считавший любого на этой должности в здешних краях человеком отважным. – Ему по должности положено порядок блюсти.

      Новый гость без стука боком вскользнул в приоткрытую дверь, присел на лавку и, ни на кого не обращая внимания, уставился в кухонное окно. Тщедушный, лысенький, он хитровато щурил правый глаз, что-то высматривая за окном.

      – Опять от кого-то бежал, Мирон Иваныч? – подковыристым тоном спросил Никифор Алексеевич, подходя к секретарю. – Да куда ты глазеешь? Что случилось?

      – А чего? – подался остреньким носом к хозяину Кормлюк, будто сию минуту только говорил с ним.

      – Да ничего, откуда бежишь, говорю.

      – А-а…