Я, правда, почему-то думала, что ты, позволь процитировать: «Дорогая, я так устала от больницы и людей, что просто мечтаю о тихом вечере наедине с собой», – довольно гнусавым голосом пропела Лиз.
–
Фу, и вовсе у меня не такой голос, – с притворной обидой вторила Лаки, но, тут же поняв, что заставила лучшую подругу врать будущей свекрови, добавила в интонацию извиняющиеся нотки, – извини, но ты же знаешь мою мать, аргумент, что я хочу побыть одна для нее вообще не аргумент.
На другом конце провода послышалось хихиканье.
–
Все, уговорила, я тебя прощаю. И, кстати, напарник, не переживай. ‒ Как бы я не трепетала перед твоей с Майком мамой, я тебя не сдала, ‒ довольным, ожидающим похвалы голосом, похвасталась мисс Макфер.
Несмотря на ее «героический» поступок, подруга не спешила рассыпаться в благодарностях. Слово «напарник», ничего не значащее в этой жизни, обрушило, на не привыкшую к вспышкам памяти Лаки, лавину воспоминаний из жизни Кассандры. Перед глазами бывшей шпионки как наяву встал образ Ричарда. Непрошенные слезы прочерчивали дорожки на ее щеках, ком в горле мешал говорить. Возникшее в сознании очертание было настолько реальным, что казалось, достаточно протянуть руку и можно будет коснуться щеки любимого.
–
Эй, ты меня слышишь? Лаки? Эй, ты как там? Э-э-эй, мисс Хартли? – взволнованный голос подруги рассеял видение, выведя из ступора потерявшуюся в чужой реальности Лаки.
–
Да, все хорошо. Похоже, я ухом выключила звук на телефоне, – совладав с голосом, непринужденно соврала лучшей подруге все еще переживающая видение Лаки.
Все последующее время разговора Лаки «на автомате» отвечала Лиз, размышляя о новых чертах своей личности. Раньше вранье давалась ей со значительно большим трудом, да что там большим, стоило неопытной лгунишке соврать, она вся заливалась красной краской, чем неизменно выдавала себя. Сейчас же ложь рождалась и вылетала из ее уст с легкостью и профессионализмом заядлой лгуньи. Кем, собственно, когда-то и была Кассандра.
Характер тоже претерпел значительные изменения. Испарились спонтанность и вспыльчивость. Мозг хладнокровно обрабатывал события и мгновенно вырабатывал наилучшую модель поведения. Ранее рассеянная, новая она, подмечала все вокруг, как видеорегистратор фиксировала окружающие объекты, могла с точность определить врет ли ее собеседник.
Вопреки этому, опустошающая пустота и не дающие покоя тревога и тоска по оставшимся в прошлой жизни друзьям, не давали Лаки в полной мере насладиться новыми приобретениями. Что бы она не делала, чем бы не занималась, воспоминания о Ричарде и об оставленных по ту сторону прошлого друзьях все чаще возникали в памяти.
«Я не могу так жить…»
– Все, я поняла, ты действительно хотела побыть одна, ‒ беззаботный голос Лизи напомнил Лаки, что она не одна, у нее есть свои родные и близкие. Люди, которых она безумно любит, люди, любящие в ответ, – ладно, отдыхай, а то из-за твоего гыканья и даканья, я скоро начну думать, что ты и правда во всем со мной согласна. Спокойной ночи. Целую. Не впадай в хандру.
Положив трубку, Лаки, как и множество