низкорослый веснушчатый мальчуган.
– Царь это, – последовал неуверенный ответ с задних рядов.
– Почти угадали. Император. В каком веке он правил?
– В двадцатом…
На перемене, предшествовавшей заключительному уроку, Роман понял, что с 8 «А» нужно держать ухо востро. Создалось ощущение, что сюда сослали всех отщепенцев, не уместившихся в 8 «Б», и для баланса разбавили агрессивную компанию несколькими приличными ребятами. К несчастью последних. Два малолетних бандита с наглыми лицами, один в розовой рубашке, другой в голубой, до вмешательства Романа перекидывались пеналом тощего паренька, который подпрыгивал чуть ли не до потолка, чтобы перехватить пенал в воздухе. Самого учителя, нарочито увлеченного ноутбуком, обступили школьницы в коротких юбках и с беззастенчивыми ухмылками.
– А вы добрый?
Крашеная блондинка с распущенными волосами не сводила с Романа бесстыжих глаз.
Любой прямой ответ равнялся поражению в микродуэли. Да, добрый. Нет, злой, детей ем на завтрак. Чудовищно неубедительно.
– Собрались обо мне в газету писать? – не сразу отреагировал Роман, мысленно давая себе клятву в ближайшие сорок пять минут быть ироничным, насколько это возможно.
Ученицы не нашлись, как продолжить разговор. Иногда лучше ляпнуть загадочную чушь.
После звонка на урок 8 «А» начал торговаться. Доверенным представителем выступила Хафизова, староста, полная девушка с командирскими нотками в голосе.
– Раньше у нас историк был. Мы не болтали, а он ставил четверки.
– Вы советуете мне следовать его примеру?
– Да! Ставьте нам хорошие отметки, мы тоже тихо сидеть будем.
Великодушие делающих первые шаги гангстеров умиляло. В обмен на никчемный товар – четвертные оценки – эти мастера сделок предлагали безусловную драгоценность – спокойствие учителя.
– А где сейчас этот историк? – поинтересовался Роман.
– Уволился! – объявил хулиган в голубой футболке. – У нас часто учителя увольняются. По истории уже четыре сменилось.
– С пятого по седьмой класс?
– С пятого по седьмой. Мы такие! – улыбался парнишка, как перевыполнивший норму трудяга.
Учебник он вытащил, чистую тетрадь – нет.
– Гордость переполняет, а, рядовой?
– Чего?
– Уволившиеся учителя – типа достижение?
– Типа да.
– Тоже мне, достижение. Если б ты собрал рекордный урожай зерна, тогда да.
Впрочем, какой урожай. Роман был готов биться об заклад, что наглец не отличит пшеничный колос от ржаного.
От обсуждения прочитанных летом книг передовые люди 8 «А» манерно воротили нос. Глядя на них, ученики приличнее тоже избегали открытой беседы. Особняком держался одинокий толстяк, размером с приличный шкаф, в белой сорочке навыпуск. Богатырь меланхолично глядел в окно, отрешившись от происходящего. Поурочный план трещал по швам. Сознание Романа заполонял страх.
Он