Еленой Витальевной, сказала, что директор пока занят.
– У него родительница. Посиди тут. Устраиваться пришел?
– Да.
Роман занял стул напротив секретарского стола и положил на колени рюкзак и портфель с ноутбуком. Елена Витальевна отодвинулась от монитора и оценила посетителя взглядом из-под очков.
– Что преподаешь?
– Русский язык и литературу.
– Полезное дело. Алина Федоровна довела свой одиннадцатый класс до выпуска и ушла. В июле замену не подобрали, а в августе Марат Тулпарович одного педагога не принял.
Роман пожал плечами на это «довела», избавив себя от необходимости озвучивать пошлость в духе «всякое бывает» или «случается и так».
– Ты молодой. Молодых он любит, – сказала Елена Витальевна.
Чувствовалось, она не прочь посплетничать. Теоретически Роман знал десятки способов сократить дистанцию и выведать сокровенные подробности. Как, например, директор относится к стенгазетам, где ученикам предоставляется свобода самовыражения? Можно ли читать школьникам внепрограммные стихи? Если да, насколько внепрограммные? Вместо того чтобы аккуратно расспросить Елену Витальевну, Роман предпочел отмалчиваться.
После родительницы настал черед Романа.
Чтобы поприветствовать его, директор поднялся из-за стола. Богатырские габариты директора внушали уважение. Высокий, ширококостный, с волосатыми руками, он мог показаться атлетом, если бы не малость выпуклый небогатырский живот. Маленький подбородок и живая улыбка делали его похожим на ребенка, поэтому нельзя было с уверенностью предположить, сколько Марату Тулпаровичу лет. Тридцать, сорок? Голубая рубашка с короткими рукавами в сочетании с синим в тонкую белую полоску галстуком утверждала, что даже на время ремонта директор не позволяет себе являться на службу в свитере или, страшно подумать, футболке.
Обменялись приветствиями.
– Что заканчивали?
Осознавая, какой он недогада, Роман стал доставать из портфеля документы, стараясь при этом надолго не отрывать взгляда от директора.
– МГУ, филологический.
– Московский университет? – уточнил Марат Тулпарович.
– Да. Вот.
Роман протянул директору папку.
– Красный, – с уважением отметил Марат Тулпарович. – Преподавали?
– Нет. Два года работал репетитором. Готовил к ЕГЭ, к ГИА. То есть теперь ОГЭ.
– Какие успехи?
– Все сдавали на четверки-пятерки. С детьми работать люблю.
Директор еще раз открыл паспорт.
– Почему переехали в Казань? Редкий выбор для молодого москвича.
– Дедушка родом отсюда. В детстве много славных историй рассказывал. Еще собираюсь научную работу писать о казанском поэте Петре Перцове. Это друг Пушкина, – добавил Роман, видя, что имя Перцова ничего Марату Тулпаровичу не говорит.
– Не сорветесь в Москву посреди года? – спросил директор, улыбаясь и вместе с тем серьезно.
– Настрой