полицейских…
Но все равно, все равно – ему страшно…
Страшно в этом, наполненном болью и ненавистью зале, страшно от этих, окружающих его лиц, от этих, смотрящих на него глаз, страшно от вдруг восставших из мрака картин его кровавого прошлого…
Страшно… и руки его дрожат, и рот кривится, и он уже не думает хвастаться миллионами уничтоженных, а вновь и вновь повторяет, что он «лично» против евреев ничего не имеет и что он «лично» ни одного еврея не убил.
Эйхман пытается спасти свою шкуру, и это не удивительно.
Удивительно другое!
Удивительно, что в этом зале, где трудно дышать, где люди не в силах вынести ужаса воспоминаний, бьются в истерике и падают без чувств, есть человек, способный пожалеть убийцу и даже… даже!.. найти ему оправдание.
Таким человеком была Ханна Арендт.
Ханна Арендт – одна из самых знаковых фигур духовной жизни ХХ века, ученица великого немецкого философа Эдмунда Гуссереля, любовница другого великого философа Мартина Хайдеггера и сама блестящий философ, еврейка, бежавшая из Германии, – осмеливается оправдывать… оправдывать!.. Эйхмана?!
Ханна Арендт присутствовала на процессе Эйхмана как корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», и этот процесс стал для нее… «счастливым лотерейным билетом».
Преступления, совершенные Эйхманом, натолкнули ее на идею «обыденности», по сути – «банальности зла», и в своих репортажах она, пытаясь оправдать убийцу, развивала именно эту идею. А вернувшись в Америку, опубликовала книгу под тем же названием: «Банальность Зла»[18].
Книга стала бестселлером, и Ханна Арендт, как говорят, «проснулась знаменитой».
С тех пор прошло много лет и мало кто, кроме профессионалов, помнит сегодня о Гусереле и Хайдеггере, но имя Ханны Арендт и название ее книги знает каждый школьник.
Идея «банальности зла» сама по себе, наверное, интересна.
Но можно ли подходить с такой философской меркой к конкретному преступнику?
Арендт рисует Эйхмана как маленького банального и даже жалкого человека.
И зубы у него… извините!.. гнилые, и шея морщинистая, и сам он «лично» никого не убивал. Его ни в чем нельзя обвинять – он просто «щепочка», случайно попавшая в зловонный поток коллективного банального зла.
Да, действительно – маленький и банальный, и зубы гнилые, и шея… шея тоже, конечно, морщинистая… и сам он, быть может, «лично» никого не убивал…
Но он отнюдь не «щепочка», попавшая в поток банального зла!
Адольф Эйхман – само это Зло!
Банальное или какое другое – это не имеет значения!
Он тот, кто своим заостренным, как нож мясника, умом и четкими действиями немецкого бюрократа упорядочил «энтропию террора» и превратил террор в эффективную и беспощадную машину уничтожения.
И в этом его самое большое преступление.
Дьявольская методика
Одним из средств упорядочения «энтропии террора» стала разработанная Эйхманом дьявольская методика уничтожения.
Методика