не денешься, придется идти в суд. Не сегодня, так завтра принесут повестку. Успокойся родная, я не дам тебя в обиду…
Через три дня и правда принесли повестку в суд на мое имя. Явиться по адресу мне надлежало утром через день после получения повестки. Меня же будто заморозили, очень переживала в душе, но старалась казаться спо-койной. Перестаралась. Мои родные напряженно поглядывали на меня, будто боялись новых истерик, а Тим ежеминутно справлялся о моем самочувствии. Я уверяла его, что со мной все в порядке, только настороженный взгляд все равно везде следовал за мной.
На следующий день Тимоша с утра уехал по магазинам, мне понадобилась более теплая одежда, все-таки осень в самом разгаре. Я боялась за него, ведь банкир угрожает нам, просила заказать одежду по интернету. Но Тим не послушал, сказал, что нет времени ждать. Я извелась вся, пока он не вернулся. Привез мне теплые брюки, широкие, чтоб гипс поместился. Курточку и шапочку с тёплым свитером. Пообедали в кухне, я уже могла самостоятельно передвигаться на костылях, сидеть на высоком стуле у барной стойки и даже ходить в туалет, что самое главное. Правда под присмотром любимого доктора. Вернувшись в комнату растянулась на кровати, а Тим вышел куда-то. Потом вернулся, улыбается.
– Ты чего такой довольный? – несмотря на все мои страхи по поводу завтрашнего суда, я тоже заулыбалась.
– Я ванну для тебя приготовил!
– Ванну! Что, прям купаться буду? А уже можно? А как же гипс? А вдруг нога еще не зажила? Ну, если гипс снять.
– Вау, сколько вопросов! Гипс мы снимем, заодно твоя прелестная ножка отдохнет от него. Не бойся, если аккуратно, то кость не сломается за-ново. Ранки от штырей затянулись, так что готовься к водным процедурам!
У меня настроение поднялось, ведь по-настоящему я не мылась уже больше двух месяцев. А раньше я ванну каждый день принимала, люблю я эти водные процедуры! Тим стал снимать гипс с ноги, я с замиранием сердца смотрела за его движениями. Казалось, что как только снимет пластик, моя нога рассыплется прямо на глазах. Но ничего такого не произошло, только я увидела, как уродливо выглядит моя конечность, и расстроилась. Лиловые ямочки на месте штырей и желто-зеленый цвет ноги приводили меня в уныние. Красавица! Тимоша взглянул на меня и рассмеялся.
– Ну ты чего расстроилась? Все просто отлично! Все почти зажило.
– Ага, будто мне пришили ногу от полуразложившегося трупа. Особенно цвет впечатляет.
– Не смотри, раз такая впечатлительная. Мы потом рубцы будем мазать специальной мазью, и они сгладятся, станут одним цветом с остальной кожей, а синяк уже почти прошел… – Тим прикоснулся губами к разноцветной коже на месте перелома, потом стал подниматься выше, к колену. Подул на него, как в детстве. Я заворожённо наблюдала за ним, чувствуя поднимающееся томление в животе. – Прекрасная ножка, любимая… досталось ей, конечно, но мы ее вылечим… а бедрышко просто умопомрачительное!
– Ты меня съесть собрался? Вроде обедали недавно! – я смеялась, ста-раясь лежать спокойно, только плохо получалось. Любимый своими поцелуями