шею»,– сказал однажды Алекс. Сами понимаете, мне этого вовсе не хотелось. Узнай Люсиль, что здесь Пенелопа, она в ярости разбила бы свою белую чашечку. Поэтому я сказала:
– Все в порядке, Люсиль. Я зашла проведать Джеффа, потому что он скучает без сына. Как Алекс?
– Очень хорошо,– ответила Люсиль.– Уехал с классом на экскурсию. Я как раз хотела сообщить Джеффу, что они благополучно добрались до Лондона.
До Лондона? Алекс ничего об этом мне не говорил.
– Найс! – ответила я.
Слово это английское и переводится оно как «мило». Но тут у меня от волнения даже горло перехватило: Пенелопа щекотала Джеффа зонтиком для коктейля и хохотала до упаду. Критик натянуто улыбался.
– Кто это там смеется? – поинтересовалась Люсиль.
– Шпионка,– соврала я, не зная, говорить мне правду или нет.– По телевизору. Мы с Джеффом смотрим фильм.
Тут и Фло захихикала. Вдруг раздался звонок в дверь.
– Ну, мне пора,– сказала Люсиль.– Попроси Джеффа позвонить, когда у него будет время.
С этими словами она повесила трубку, а в дверь начали трезвонить без остановки.
– Кажется, ты кому-то понадобился, и очень,– Пенелопа ткнула Джеффа в бок.– Ждешь гостей?
Джефф покачал головой, вытащил из волос коктейльный зонтик и пошел в прихожую открывать.
– Чем могу помочь? – вскоре раздался его голос.
– Рассчитываю на вашу помощь,– ответил женский голос.– Я – Гудрун. Это мой сын Энцо. Мы хотим Пенни! Дорогой Феликс сказал, что мы найдем ее здесь.
– Э-э…– растерянно попятился Джефф.
Мы с Фло уже стояли в прихожей, и он вопросительно взглянул на нас. Моя подруга только пожала плечами.
– Дорогой Феликс? – прошептала она мне на ухо.– Кто это? И что за Пенни?
Вообще-то, у меня сразу мелькнула мысль, что Феликс – это мой дедушка, а Пенни – это какой-то супермаркет. Но не успела я и слово сказать, как мимо Джеффа проскользнула женщина в лиловой восточной одежде до пят. В руке у нее был букет желтых цветов – теперь я точно знаю, что они называются хризантемы. На ее запястьях позвякивало штук триста браслетов с блестящими бубенчиками колокольчиками, а на лице было три глаза. Два голубых – ее собственные, и один карий – приклеенный между бровями. Но когда женщина с бубенчиками взглянула на меня, я, честно говоря, растерялась, не зная, в какой глаз надо смотреть.
Позади нее стояли два чемодана размером со шкаф, а рядом переминался с ноги на ногу мальчик во фраке и ковбойских сапогах. У него, к счастью, было всего два глаза, оба карие, а волосы – каштановые. Едва взглянув на его тонкое лицо и высокий лоб, я сразу поняла, что где-то уже его видела. Но никак не могла вспомнить, где. В руках у мальчика была видеокамера, которую он направил сначала на Джеффа, потом на Фло, потом на меня и, наконец, на спину собственной мамы, которая уже звенела бубенчиками в прихожей.
– Радостная мать встречает подругу безумной молодости,– прокомментировал