подхватили талигойца под руки, тот дернулся. Испугался? Понял наконец, что его ждет?
– Пустите! – завопил пленник отчаянным ломающимся голоском. – Уберите лапы! Я сам пойду!
– А ну, пустите! – прикрикнул Карваль, без тени сомнений повесивший Маранов. Воистину все веревки связаны: начали в Эпинэ, дотянули до Олларии.
– Да, пусть идет сам, – прошептал Айнсмеллер, облизнув губу. – Медленно идет. Еще медленней... И петлю тоже пусть сам наденет.
Равнодушные лица цивильников, угрюмые взгляды южан.
– Эй, вы, – приговоренный ловко взобрался на скамью, – раканы-тараканы! Вам все равно конец! Мы вам...
Мальчишка ругался грязно, грубо, неумело, не понимая и трети слов, которые швырял в лицо палачам и солдатам. Худющий, босой, с петлей на шее, он стоял на закопченной лавке, выкрикивая угрозы, а цивильный комендант столицы, широко распахнув глаза, склонил голову набок, словно слушал какую-то серенаду. Потом Айнсмеллер убрал желтый платок и вынул черный с алой монограммой. Эпинэ почувствовал запах лилий и еще чего-то, похожего на мускус.
Цивильный комендант улыбнулся и поднес черный шелк к правильному носу. Из-за спин цивильников выкатился пузатый здоровяк. Робер понял, кто это, только когда ублюдочный красавчик махнул платком. Пузан одним пинком выбил из-под ног навсегда оставшегося просто талигойцем парнишки скамейку и, ухватившись за тощие ноги, навалился всем телом. Затрещала, но не обломилась черная ветка, упал на землю последний лист, помянул Леворукого Колен Дювье.
– Лэйе Астрапэ, пошли уходящему достойного спутника!
– Вы что-то сказали, герцог?
– Ничего, барон, ровным счетом ничего. Идемте.
– Постойте, – Айнсмеллер не мог оторваться от пляшущего в петле тела, – одну минуту...
– В таком случае догоняйте. – Робер сглотнул застрявший в горле комок и, расшвыривая бурые листья, пошел к калитке. Дракко понял, что с хозяином что-то не так, и прижал уши не хуже Моро. Робер оглянулся и напоролся на взгляд Сэц-Арижа. «Раканы-тараканы»... Оллария свое слово сказала. Можно вешать, стрелять, пороть – от позорной клички не избавит ничто. Появился Айнсмеллер, спокойный, довольный, сытый, замурлыкал о мятежниках, облавах, заложниках. Робер слушал, а копыта Дракко выстукивали: «Раканы-тараканы», «раканы-тараканы», тараканы, тараканы... Тараканы, заползшие в чужой дом и превратившиеся в чумных крыс.
Глава 4
Оллария
399 года К.С. 18-й день Осенних Волн
Эпинэ, Придд, Окделл, Алва, Савиньяк, Дорак, Ариго, фок Варзов, Гонт, Тристрам, Берхайм, Рокслей, Карлион... Эти имена Ричард помнил с детства: последний Высокий Совет Талигойи, принявший отречение Эрнани и избравший регентом Эктора Придда. Прошло больше четырехсот лет, и в Гербовом зале король Ракан вновь соберет Людей Чести. И пусть говорят, что остановить время и тем более повернуть его вспять нельзя, для Альдо слова «невозможно» просто нет. Изгнанник вернул трон предков, Оллария вновь стала Кабитэлой, в королевском дворце будет заседать Высокий Совет, а Повелитель