терпящему крушение. Осталось надеяться на случай.
Глава 2
Приходя в себя, я почувствовал под собой не холодную землю, а что-то более мягкое и тёплое. Тот факт, что я очнулся в другом месте, очень смутил меня. Я хотел открыть глаза, но не смог. Тогда я готов был закричать от испуга, но тоже безуспешно.
«Что, мать твою, здесь происходит? Где я? Что со мной?!» – Ещё в большей истерике начал мысленно задавать вопросы сам себе. Неизвестность всегда пугает больше, чем результат, который мы с нетерпением ждём. Тут мой душераздирающий внутренний крик прервал какой-то звук. Я направил всё своё внимание именно к этому звуку, что очень помогло мне взять себя в руки. Слух прояснился, я начал разбирать слова. Оказалось, что я в больнице, и в мою палату зашёл врач, который занимается моим «лечением». Голос был таким же отвратительным, как и «лечение», раз я в таком бедственном положении. Местами речь была похожа на скрипучую дверь, даже промелькнула мысль, чтобы кто-нибудь его смазал. Никогда не думал, что человеческий голос и речь, которую он порождает, так сильно влияют на портрет человека. В тот момент, когда я начал отчётливо слышать его, в моей голове образовался образ моего лекаря.
Это был мужчина плотного телосложения, об этом давало понять его сопение, по всей видимости, после смертельной схватки с несколькими этажами (в больнице моего маленького городка их всего лишь два). Я слышал частый звук шагов, что говорило о его невысоком росте, он не шёл, а как говорила моя бабушка, «семенил ножками». Среди этого сопения и беготни, доносились какие-то отрывки, упоминавшие парикмахерскую, его причёску и прочую совершенно ненужную мне информацию. Конечно же, об этом мне сообщил этот гадкий, раздражающий голос, который был верным спутником моего лекаря. Врач не говорил, а делал какие-то попытки к звукоизвлечению из своей ротовой полости, но это были тщетные попытки.
Предупреждаю заранее, что этот портрет не имеет достоверности в реальности, он лишь плод моего воображения, который сложился в совсем не лучших обстоятельствах. Может моя раздражительность на него повлияла, а может и нет. Это останется загадкой и для меня, и для Вас, так как Вы будете довольствоваться только этой версией.
Среди покоя, темноты и тишины, которая изредка прерывалась скрипом моего лекаря, я пролежал пару дней. Хотя может больше, а может меньше. Я определял время суток по уровню шума: если тихо, то, вероятно, это ночь, если есть какие-то признаки жизни в виде шагов и разговоров, значит уже рассвело, и люди пришли на работу. О, как я мечтал увидеть свет. Мне уже было всё равно на своё состояние, но «жизнь» в темноте меня тяготила.
Был замечательный день, когда у лекаря хватило ума включить радио. Мне повезло, что у этого белохалатика непревзойденный вкус в музыке. Я ни разу не натыкался на эту радиостанцию, которую он слушал, но музыка была, будто из моего плейлиста: The Beatles, The Rolling Stones и т.д.– я даже как-то воспрял! Мне представлялось, будто я лежу в своей лачужке с закрытыми глазами и просто слушаю музыку. Но заиграла композиция