разочаровался и разуверился. Либо умер. Но тут никак не меньше сорока недель.
«Железные колеса рокочут за стеной».
«Смирение – опора моя».
«Верьте – велика цель наша!»
«Дисциплина и железный распорядок – ключи к выживанию! Знай! Помни!»
– Знаю, – отозвался я давно умершему мудрецу. – Помню.
«Все мы устаем. Потому запасайте пищу! Сушите сухари!»
«Сухари лучше всего сушить на тряпичном пологе, поднятом под потолком».
«Вино и ягоды – царское угощенье!»
«Пищи много не бывает!»
«Лень – главная угроза!»
И снова рисунки. Причем один даже талантливый. Легко можно было увидеть широкий луг и небольшую рощу у горизонта. И контуры деревенской хатки, окруженной плетнем.
Сколько людей стояли за этим столом и смотрели на стену? Смотрели часами. Тут особо нечем заняться.
«Лень – главная угроза!» – вот эта надпись особенно актуальна для меня.
Одиночное заключение. Монотонное дерганье за рычаг. Свет потух. Свет зажегся. Рваный ритм сна. Никакой перспективы впереди. Как долго человек продержится в таких условиях? Как скоро он решит послать все к чертям собачьим и для начала хорошенько выспаться? Проспит часов десять. И получит за такую дерзость сполна – придется начинать с самого начала.
Взявшись за тряпку, я продолжил уборку коридора, равномерно расширяя пятно чистоты в стороны. Отчистил противоположную стену коридора. Вымыл пол в пяти водах. Два раза дергал за рычаг. Съел еще один сухарь. Положил на стол сложенную несколько раз тряпку. Сверху поставил гирю. Повесил на место веревку. Рядом ремень. Потратил час на тщательнейшую очистку гири от ржавчины и грязи. Прямо тщательнейшую – то есть любовно и крайне неспешно очистил спортивный инвентарь от каждого пятнышка.
Я не торопился.
Почему?
Потому что начал осознавать – у меня впереди, возможно, целая жизнь в этих стенах.
Нет. Я не смирился. В голове уйма мыслей. Уйма планов. Уйма замыслов. Но спрятал их в глубокую мысленную кладовку и запер на пять замков. Рано еще пока. Но я не смирился.
Однако глупо отмахиваться от реальности и верить, что вот сейчас скрипнет замаскированная дверь, и пригласят на выход, пригласят в свободу. Пусть в душе я рвусь на волю. Но придется здесь задержаться.
Ограниченное пространство.
Мало действий.
Море рутинной работы – дерганье рычагов иначе не назвать.
Скоро только она и останется – навязанная рутина.
Побочные действия быстро кончатся – уборка, штопка, чистка стена и так далее.
И начнется безделье…
А безделье – отец всех пороков.
Не знаю, как для женщин, но для мужчины нет врага страшнее, чем безделье.
Стоит мужчине закиснуть – и ему конец! Из слитка закаленной стали он превратится в брусок сливочного масла, лежащий на солнцепеке.
Для себя такого исхода я не допущу. Я всегда найду себе работу. И выполню