полувековой рубеж, вообще стала чувствовать себя и выглядеть чуть ли не на тридцать пять. Все знакомые, увидев ее, обалдевали и спрашивали, как ей удалось омолодиться.
– Да вы что? Я – на сплошном адреналине. Откуда у меня время и силы на омоложение?
– Значит, адреналин работает в правильном направлении, – недоверчиво отвечали те, кто знали ее не очень хорошо.
А те, кто раньше знали хорошо, не ведали о том, какие трагедии случились в ее семье в последние годы. Карина и сама старалась поменьше вспоминать обо всем этом. Надо жить дальше, каким бы вероломным не было предательство. Нет, по большому счету, понять можно все в отношении себя: если бы муж встретил другую, влюбился, изменил – можно или простить, или не простить. Но, чтобы изменить своим детям? Сказать, что устал от семьи, которой-то и не занимался в общем, уйти к своей мамочке? Подобного Карина еще не слышала и не видела. И уж, точно, не предполагала, что может на личном опыте встретиться с подобным. Никакая нормальная мать не простит такого. Если бы он взял ее с детьми, а то это ведь все были его, долгожданные дети. Нет, такое не прощается. Бороться тут не за что. Жаль только, что Веронике нужен отец.
Теперь она уже ни в чем, и ни в ком, не была уверена в жизни. Когда-то в юности она прочитала фантастический рассказ, у которого был поразительный эпиграф. Карина забыла имя его автора, но саму фразу запомнила на всю жизнь: Вселенная так велика, что в ней нет ничего такого, чего бы могло не быть. Конечно, там имелись в виду фантастические аспекты жизни. Но Карина убедилась, причем – неоднократно, что эта фраза верна и в глобальном масштабе. Непонятно было лишь то, почему судьба сыграла такую шутку именно с ней? С той, которая очень серьезно старалась в семейной жизни? Многие знакомые, оказавшись в похожем положении, не могли смириться и проводили свободное, от работы, время в тягостно-депрессивных воспоминаниях о прежних днях, или в бесконечных выяснениях отношений со своими бывшими.
Но Карина Правдина была не такая. Она просто не могла позволить себе погрузиться в деперессию. У нее были дети, значит – есть ради кого жить! И на ошибках надо было учиться. Поэтому, несколько лет назад Карина выработала новую стратегию жизни: то, что было невозможно вернуть, – это кусок жизни. Машины времени нет. Поэтому нельзя жить прошлым, жалеть об упущенных возможностях, надо постоянно ставить новые цели, достигать их и только так останется смысл жизни во всем этом.
Перед сном она машинально бросила взгляд в зеркало. Да, выглядит она таки неплохо. Высокая, до сих пор еще почти стройная – при росте в сто семьдесят она весила шестьдесят три кило, с шелковистыми кудрями, которые она постоянно красила в вишнево-фиолетовый цвет, который ей очень шел, с длинными ресницами – она осознавала, что все еще привлекательна. Хотя талия начинает плыть. Но, в конце концов, она – давно уже не девочка. У некоторых в тридцать и живот весь в складках и послеродовых растяжках, и гусиные лапки у глаз, а у меня они лишь намечаются.
Лучше бы все это Веронике досталось. Особенно