Зелёный дым времени. Константин Алексеевич Ширяев

и был вполне доволен жизнью. За три года гражданской жизни успел жениться, завести ребёнка и развестись – был уличён в многочисленных изменах. Впрочем, у Савы была своя версия развода со Светкой – красивой, дородной бабой, и в последнее время (прошёл всего месяц после расставания) он всем её рассказывал, причём, в разных интерпретациях.

      – Колян, вруби видик – вчера свежие видеоклипы записал – и присмотри за Валеркой, – попросил Паша, уходя на кухню. Среди Пашкиных друзей Николай Зиновьев был менее всего подвержен пагубным страстям. Это был кареглазый коренастый крепыш. В школьные годы у него была шикарная копна чёрных курчавых волос, но к сорока годам от неё остались одни воспоминания. Коля с детства был молчуном, одержимый с первого класса одной мечтой – стать моряком. Если всех детей находили в капусте, то Коляна нашли в морской капусте. Книги, фильмы его интересовали только про море. После школы он сразу поступил в мореходку, тем более, что их родной город, стоящий в конце северного Лукоморья России, располагал шикарным мореходным училищем им. И. Месяцева. После мореходки Колян служил на Северном флоте, на крейсере «Мурманск». Демобилизовавшись, Коля на судах Мурманского морского пароходства стал ходить налево – то есть в загранку. Выход из Кольского залива направо – это Северный морской путь, Коляну там не климатило. За двадцать лет дослужился до старпома. В перерывах между рейсами женился, родил трех детей, застукал жену с любовником, развёлся. Николай много лет считал себя счастливым, но потом стал замечать, что его счастье стало скукоживаться, скукоживаться и, наконец, стало таким маленьким, что при желании его можно было затолкать в спичечный коробок, как таракана. Море надоело, семьи нет, дети его не любят. Он поставил на себе крест, однако решил устроить жизнь холостяка Пашки. Сегодня в голове Коляна сидела идея – как женить Павла, единственного из их компании, не познавшего счастья семейной жизни. Колян тайком пригласил на Пашкин день рождения Наталью, свою тридцатилетнюю соседку по лестничной площадке, и теперь ждал звонка в дверь с минуты на минуту.