В тот же момент из темноты возник индеец с лицом и телом, раскрашенным в красный цвет. Он встал перед костром и застучал луком о стрелы, подняв их над головой.
Мгновенно рядом с ним на поляне появились другие индейцы, с такими же красными лицами.
Они запели. В приглушенной гармонии я различала каждый голос в отдельности, не понимая ни слова. Чем дольше они пели, тем большая, казалось, их охватывала ярость. В конце каждой песни индейцы издавали самые свирепые вопли, которые я когда-либо слышала. Мне стало казаться, что чем громче они вопят, тем больше разгорается их ярость.
Внезапно они смолкли. Неверный свет костра подчеркивал гневное выражение их застывших, похожих на маски лиц и лихорадочный огонь в глазах.
Держа оружие высоко над головами, воины сломали строй, собрались в тесный кружок и стали что-то выкрикивать, сначала тихо, затем такими пронзительными голосами, что и у меня мороз побежал по коже. Затем они снова смолкли, и Джеймс шепнул мне на ухо, что мужчины вслушиваются в эхо своих криков, чтобы определить, с какой стороны оно вернулось. Эти отголоски, пояснил он, приносят с собой духов врага.
– Они что, собрались воевать? – спросила я удивленно у Джеймса.
– Похоже на то, – неуверенно протянул Джеймс и побледнел.
Завывая и стуча оружием, мужчины пустились вскачь по поляне, и еще пару раз они собирались в тесный кружок и орали во всю мощь. Потом все успокоились и разошлись по хижинам.
– И это все?! – удивилась я.
– Завтра, на рассвете, они нападут на соседнее племя, и, честно говоря, мне это очень не нравится. Если они проиграют, то тебя и Луизу заберут в плен.
– А тебя? – и тут до меня дошел смысл его слов: Джеймса могут убить! Индейцы не берут в плен мужчин!
– Я слышал, что убили их воина, они за него будут мстить.
– Господи, Джеймс, меня совсем не устраивает перспектива остаться с Луизой на всю жизнь в джунглях в рабстве.
В эту ночь я спала очень тревожно. Луиза, чувствовавшая меня, тоже несколько раз просыпалась и плакала.
– Это была наша первая ссора с Джеймсом! Теперь я знаю, как важно не накапливать обиду, лучше открыто поведать о своих чувствах. Ведь так, Грея?
– Не всегда это идет на пользу. Джеймс не стал реагировать на твои обвинения, а другой человек мог себя повести по-другому.
– Так что же делать в этом случае?
– Рассказывай о своих чувствах другому без обвинений.
– А если он ведет себя плохо?
– Каждый человек за свои поступки отвечает сам. Он может сам прожить свои уроки.
– А если его уроки больно ранят меня?
– Улучшайся. Не было бы жертвы, не возник бы урок.
– Я поняла, Грея, все это произошло, потому что я критиковала себя?
– Именно так и подпитывается закон жертвы.
– Насчет критики себя я поняла, очень важно себя полюбить. Я больше не верю в то, что я неспособная, страшная, глупая…
– Это хорошо, Ил. Если твоя жизнь тебе не нравится,