да.
– Пф.
И больше Оксана рядом с Клавой не вставала. Единственный хорошо отнесшийся к Клаве человек отдалился так быстро и резко, что Клава даже не успела ничего понять. Остаток дня она пыталась сообразить, чем же так насолила Оксане, пока Юля не разрешила ее вопросы.
– Оксана думает о себе слишком много, – сказала она. – Модная.
– Что? – не поняла Клава. – Одевается хорошо?
– Не, с этим у нее как раз проблемы. Модная. Вегетарианка, геймер, чайлдфри.
– Свободный ребенок?
– Чего? Нет, свободная от детей. Недолюбливает… как она их называет? Овуляшек.
Глаза Клавы округлились. Не то, чтобы она совсем не слышала об этом движении, но не ожидала встретить хоть одного их представителя, коме кошатницы тети Любы – одинокой и сумасшедшей старухи. Клава свято верила. что подобные люди обитают только на просторах интернета, а никак не в реальной жизни.
Теперь она сама не могла разговаривать с Оксаной и почувствовала, что коллектив в магазине далеко не дружный.
Вика, которая должна была обучить Клаву работать на кассе, немедленно вывалила на нее всю драму собственной личной жизни. Инструкции как работать с кассой, какой стороной совать в специальный прибор карточку и тому подобное, перемежались историями про гражданского мужа, с которым Вика жила уже полгода, и который все полгода всячески унижал ее. Вопрос "почему ты его не бросишь" так и остался невысказанным, потому что логики в их отношениях Клава не могла уловить никакой. Как и желание вывалить все это на совершенно незнакомого человека. Судя по лицам остальных девушек, все уже давно в курсе ее личной жизни и всем это порядком надоело.
Первое время Клава надеялась, что отношения с коллегами наладятся. Но даже руководство, похоже, стремилось внести разлад в коллектив. Ирина Николаевна одним своим присутствием умудрялась делать сносную атмосферу в магазине невыносимой. Она требовала, чтобы девушки постоянно потакали клиентам. И если в этом Клава еще могла ее понять, то причин, по которым их заставляли проводить еще по часу за уборкой после закрытия магазина – уже нет. За дополнительную работу, как поняла Клава, не платили, и потому девушки изо всех сил стремились спихнуть ее на друг друга.
Поскольку Клава новенькая, ей доставалось больше всех. Таская ведро с водой за собой по залу, она размышляла о том, что устроиться уборщицей ей и так ничего не мешало. Работала бы меньше, а платили столько же.
Кроме мытья полов надо было еще привести в порядок обувь на полках, сами полки, зеркала, и в конце, как все будет готово – поставить дверь на сигнализацию.
– А теперь, – сказала Клава сама себе, запирая наконец дверь, – можешь отправляться на бал, Золушка.
На улице уже зажглись фонари. Клава сунула руки в карманы ветровки. Она всегда носила ее с собой на случай непогоды. Домой хотелось прогуляться пешком. Завтра выходной, особых дел нет, зато можно будет ничего не делать с чувством удовлетворения, а не вины, как обычно.
– Эй, Клуша!
Клава даже вздрогнула, настолько ее резануло старое прозвище. Она невольно