Гудованцева дала трещину ещё год назад. Устав от ночных дежурств, угроз по телефону, нервотрепки и прочих радостей должности «жены простого следователя», вторая половина выставила супруга за порог с одним чемоданом, первую половину которого занимали носки, а вторую – старый ноутбук. На следующий же день Борис написал заявление на увольнение, но через месяц жена всё равно подала на развод. Ныне Борис проживал у родителей, исправно платил алименты и ипотеку и старался проводить всё свободное время с детьми.
– Ну не хочешь, не говори. В душу лезть не буду, – обиделся Борис и налил кофейку в принесённую с собой чистую кружку. Найдя рядом сахарницу, он по-хозяйски отсыпал себе три ложки. Что-то общее с известным российским политиком видимо в Боре было. – Сахар заканчивается. Купить надо. – Мужчина вытащил из-под мышки папку и бросил на стол Вдовину. – Тебе, как лучшему оперу по отделу, дали. Кармышев лично просил передать. Новости уже видел? Интернеты бурлят. У меня, когда у тестя в Мамадыше канализацию прорвало, столько вони не было.
Павел открыл папку и пролистал бумаги. С фотографии сквозь толстые стекла очков смотрела миловидная девушка с мягкими восточными чертами лица. Улыбка играла на тонких губах.
– Айгуль Ержановна Ермолаева. 21 год. Рост метр девяносто. Староста группы. Отличница. Студентка. Комсомолка. Инстаграм блогер. Зарезана перед федеральным университетом. Подозреваемых нет. Мотива нет. – Прокомментировал Борис, дуя на горячий кофе. – Молочка нет?
– Вашу же ж матушку, – выругался Вдовин, поперхнувшись кофе, когда взгляд зацепил фотографии с места убийства.
– Да, треш полнейший. Труп обезвожен. Такое ощущение, что кто-то выпил кровь.
– Упыри в городе?
– Не катит. Я вчера гостившую у жены тёщу на дачу к своим родителям отвез. Алкоголя в крови нет. Наркотиков в крови нет. Как и крови. Совсем. Я такое в только в детстве в питерском музее видел, когда к родственникам ездил на каникулы. В египетском зале.
– Записи с камер?
– Да уже запросили, но особо не рассчитывай. Камер в том районе мало, да и примерное время смерти 9-11 вечера. Сам понимаешь не самое светлое время суток. Паш, мне это… отпуск одобрили. У жены юбилей, и она хочет отмечать у родителей. Так что я на неделю в Мамадыш сгоняю. Да и весна нынче ранняя, тёща уже дачный сезон у себя открыла: просила с теплицей помочь. Я за начальством неделю пробегал. Тебе не сказал, потому что не думал, что отпустят. “Карма” только с утра все подписал. Я собственно и шёл, чтобы сказать.
Как? У нас же график отпусков года на три расписан. Да и по должности нам с тобой не положено весной и летом уходить.
– Как… как… каком к верху. Паш, ты не переживай. Тебе уже и стажера подобрали, в коридоре сидит. Парнишка смышлёный. Последний курс юридического. К тебе за боевым крещением прислали. Не смотри, что блатной.
Павел кисло улыбнулся.
– Да не крючься ты. Закроешь дело, натаскаешь пацана, а там, глядишь, и звёздочку лишнюю дадут. Засиделся ты в младших, братишка.
Борис