Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути
До сих пор мы шли по линии наименьшего сопротивления, не выявляя нашего лица. Такой путь завел нас в тупик. Необходимо теперь переработать общую программу и дать себе отчет, какое социальное место мы ныне занимаем. Переходя к вопросу о переговорах с с[оциалистами]-р[еволюционерами], считаю, что эти переговоры есть отвлечение нашего времени и нашей энергии на второстепенную задачу. Но все-таки в них есть весьма существенный момент – это вопрос об армии. Его нужно теперь решить. По отношению к дипломатическому корпусу я согласен с точкой зрения П. Н. [Милюкова]. Однако все это задачи дня, главная же задача – выявить новую сущность кадетизма, как подготовку для занятия нового социального места в будущей России»[58].
На следующий день (протокол заседания парижского комитета партии народной свободы 3 декабря 1920 г.) Ю. В. Ключников продолжает отстаивать эту же мысль: «Беда конституционных] д[емократов] не в том, что они наделали ошибок, а в том, что нет никакого антибольшевизма. Вопрос нужно свести не к выработке методов, а к оценке антибольшевистских сил. Мы не учитываем большевизма, как мировую силу. У большевиков была историческая и политическая правда. Они учли массу, выброшенную на волну революции, и знают, как ее вести. Мы отстали от жизни и не хотим с нею считаться, иначе мы должны были бы признать, что с момента одновременного провала белых фронтов сознание русской народной массы изменилось. Теперь она Красную армию рассматривает как свою армию, как свою силу. Большевистская революция победила, и с нею теперь нельзя бороться двумя-тремя генералами. Можно было бы бороться только консолидацией мировых сил. Однако Лига Наций провалилась, а такая консолидация неосуществима. Потому следует наметить иной путь, и путь этот вытекает из следующего положения: большевизм падет, как только перестанет встречать внешнее сопротивление; он держится исключительно разрухой и рассыплется, как только наступит улучшение внутренней жизни страны. То, что я здесь прослушал, – это проекты большевизма наизнанку. Наши новые методы должны вытекать из переоценки не нашего опыта, а мировой обстановки»[59].
На заседании парижского комитета партии народной свободы (протокол от 9 декабря 1920 г.) обсуждался вопрос о переговорах с эсерами об объединении для борьбы с большевиками. Здесь Ключников высказал следующую точку зрения: «Тактически нельзя отклонять эсеровского предложения. Раз мы ходили к членам ГосДумы и Госсовета, то должны идти и к членам Учредительного собрания. Но вряд ли можно полагать, Учредительное собрание действительно может создать Национальный Комитет. Надо посмотреть, насколько такой путь целесообразен»[60]. При этом Ключников подчеркивает: «Приходится констатировать, что рушится последняя надежда создать Н[ациональный] К[омитет], и если с[оциалисты]-р[еволюционеры] стоят на прежней позиции Черновского Учредительного Собрания, то мы принять этой позиции не можем. Уфимский опыт доказал,