должен приехать Вячеслав Сергеевич, а я не верю, думаю, когда это он сюда соберется… Раньше, думаю, я выздоровею да к нему в Леденево нагряну. Буду, решил, прощения выпрашивать. Честное слово, Сергеич, я и Валентине так сказал.
– Какое еще прощение? – не понял Славик.
– Ну как же, Сергеич, – нахмурился Андрей, – совестно мне перед тобой, честное слово. Вовек нам тебя не отблагодарить.
– Да ты это о чем, объясни, пожалуйста? – даже забеспокоился Вячеслав.
– Как же о чем, как же о чем? – Андрей взлохматил волосы на затылке. – Один раз тебе пришлось из-за меня семь верст киселя хлебать по Грустинке, не прошло и недели, а я вот он – тут как тут, друг сердечный – таракан запечный… И опять тебе сколько мороки доставил. А тут и Валюха на твоих родичей свалилась, как приданое из сундука… Женщина, понятия никакого, что тут она сиди или в Мухе – результат один…
– Знаешь, Андрей, – нахмурился Вячеслав, – я на тебя не буду обижаться за эти слова только потому, что ты еще болен, но в другой раз… Можно подумать, ты бы в таком случае поступил как-то иначе… Нет ведь? Так о чем может быть речь?
– Ясно. Вопрос погасили.
– Как здоровье?
– Начал ходить… Правда, пока немного, но – сам! Понимаешь? От постели до окна дойду – сердце колотится так, словно в гору поднялся, а мне все равно хорошо: хожу! Профессор говорит, что через пару недель и на выписку можно. Это, конечно, здорово, но только я хочу его попросить, чтобы пораньше… Через недельку, например. У Валюхи сроки подходят, понимаешь?
– Понимаю, – ответил Славик, хорошо зная, что просить в таких случаях отца бесполезно: сколько положено, столько Андрею и придется отлежать. Вот если уговорить его перевести Андрея в Леденевскую больницу… Но ведь, собственно, больницы как таковой пока еще нет. Только стены над фундаментом подняли…
– Что, не отпустит? – насторожился Андрей.
– Боюсь, что нет, – честно ответил Славик. – А почему бы Валентине не лечь в роддом здесь, в Хабаровске? Здесь и уход, и условия лучше нашего.
– Оно конечно, – увял Андрей, – да должен человек на своем месте родиться, одним словом – дома… А то ведь получится, как в инкубаторе. А после него люди шляются по земле, не помня дома и родства…
– Я, конечно, попробую поговорить с отцом, – неуверенно пообещал Славик, – но он у нас человек такой, как бы тебе сказать…
– А чего тут говорить, – перебил Андрей и улыбнулся: – Я теперь тоже его немного знаю.
Так они говорили, а солнце медленно опускалось за деревья, выкрасив вершины тополей в ярко-оранжевые тона. В саду жгли листья, и горьковатый дым вплыл в палату, пересилив запах свежих простыней и теплой масляной краски.
– Ты мне все по порядку расскажи, – попросил Вячеслав, – с самого начала и до выстрела.
И Андрей рассказал, начав с того, как не удалось ему тайком от Вали сбежать на речку, и как услышал он от Стасика о начавшемся ходе кеты на нерест, и как увидел Рашидку на берегу речки. Когда Андрей закончил свой рассказ, Вячеслав взволнованно спросил:
– Он