анализы?
– Да. Все девять потерпевших проходили обследование в одной и той же клинике.
– Диагноз?
– У всех разный. Болели желудки, пищевод, кишечник.
– Я нашел ещё кое-что, – сказал Шилов и вдруг крутанул взлохмаченной головой. Гимнастику надумал делать, скотина. Нервы треплет.
– Говори, ирод, не тяни кота за яичницу! – взревел полковник.
– Четвертая группа крови. У всех.
– Ёшки-Матрёшки! Редкая, – сообразил-обрадовался Звягинцев. Это уже зацепка. – Направь своих ребят в эту клинику.
Ребята в количестве двух штук исходили клинику вдоль и поперек, но вернулись с пустыми руками.
– Следующий! Сказал заведующий, – хохотнул Никита Шилов, развалившись в кресле.
– Чего?!
– Заведующий, говорю, у них Ростислав Райх.
– Ёшки-Матрёшки! Я его знаю. Жена в прошлом году к нему ходила. Говорит, запись на месяцы вперёд.
– Во, во… Профессор! Медицинское светило! Светит, но не всех греет. Высокомерный тип с наградами и регалиями. Без замазы к нему не подъедешь.
– Алиби?
– На момент исчезновения Андрея Овечкина Райх был на симпозиумуме в Новосибирске.
– Ну, слава Богу. Жену в прошлом году вылечил основательно. Не хотелось бы его… того самого.
– В отделении ещё три хирурга. Один врач был в отпуске. На египетском море. Проверили по билетам и визам. Два дежурили в отделении. Всё подтверждено.
– Медсестры? Санитары?
– Проверяем. Пока пусто. Но есть у меня одна задумка.
Полковник орал на Шилова полчаса, размахивая руками. Сновал по кабинету, как иголка в челноке швейной машины. Ишь, чего удумал. Запрещаю! Отставить самодеятельность! Ёшки-Матрёшки! Это может быть целая банда: одна заманивает, другой потрошит, пятеро избавляются от трупов. Но выбора не было. После пары разумных аргументов Звягинцев сдался. Решено было направить лейтенанта в клинику под видом пациента – на живца ловить Самку богомола.
Только у Шилова была четвёртая группа крови. Редкая.
Клиника располагалась в кирпичном здании 1910 года постройки. Четырехметровые потолки и двухметровые окна в старинном окладе создавали ощущения свободы и торжественности.
– Шилов Никита. Так-так. Жалобы? – спросил доктор с благородной сединой на висках и в аккуратно подстриженной бороде.
– Боли в желудке, – ответил Никита, осматривая кабинет. – Как поем, так живот болит.
Два стола сдвинуты. Лицом к лицу сидели Ростислав Райх в белом халате и молоденькая веснушчатая медсестра в зелёном медицинском костюме. Стерильные крашеные стены и глянцевые полы, натирают их что ли, говорили о недавнем ремонте.
– Какого рода боли? – уточнил доктор, поправляя большие очки на носу. Умные глаза-буравчики изучающе рассматривали пациента.
– Тянущие. Потом отпускает.
– Кем работаете?
– Фрилансер.
– Это кто? – спросил врач, окидывая взглядом взлохмаченную шевелюру Шилова.
– Свободный художник. Музыкант.
Райх