блузой, застегнутой у самого подбородка, с шалью в шотландскую клетку и черными туфлями на высоком каблуке, Катрин походила на учительницу из английской школы. Похоже, она была здесь одна. На доске объявлений висела ее фотография в компании Кристин Лагард, директора Международного валютного фонда. Они смотрелись как мать и дочь.
– Впечатляет, – заметил Микаэль, кивая на снимок.
Катрин оставила эту реплику без комментариев. Указала Блумквисту на кресло и устроилась напротив, с прямой, как палка, спиной и скрещенными ногами. Микаэль почувствовал себя словно на аудиенции в королевском дворце.
– Спасибо, что согласились встретиться.
– Не стоит благодарности.
Она смотрела так, словно хотела спросить, почему он так плохо о ней думает.
– Начну с того, что я не собираюсь писать о вас, – сказал Блумквист. – Поэтому не стоит так напрягаться.
– Пишите, что вам угодно, – холодно отозвалась она.
Микаэль улыбнулся:
– Ловлю на слове.
Катрин улыбнулась в ответ.
– Я и в самом деле взял отпуск, – продолжал он.
– Что ж, это хорошо.
– Вы даже не представляете насколько…
Блумквист вдруг почувствовал непреодолимое желание спровоцировать ее.
– Итак, – начал он, – меня интересует тот нищий. Его нашли мертвым несколько дней назад, с номером моего телефона в кармане. – Мысленно добавив: «Хотя какое дело тебе до его смерти…»
Катрин Линдос кивнула.
– Подозреваю, ему было что рассказать мне. Поэтому интересуюсь вашей встречей.
– Он только кричал и размахивал у меня перед носом какой-то веткой, – ответила Катрин. – До смерти меня напугал.
– Что же он кричал?
– Какую-то чушь.
– Что за чушь?
– Что Юханнес Форселль – подлый тип… что-то вроде этого.
– То есть так прямо и кричал?
– Что-то о Юханнесе Форселле, во всяком случае. Честно говоря, я думала, как бы поскорей улизнуть, ни о чем другом. Но он вцепился мне в рукав… Простите, наверное, я должна была проявить больше интереса к его версии теории заговора.
– Понимаю вас. – Блумквист разочарованно вздохнул.
Он и без того был наслышан о министре обороны. Личность Юханнеса Форселля давно и активно обсуждалась в Сети, и накал страстей не спадал. Отчасти все объяснялось бескомпромиссностью Форселля по отношению к правым экстремистам, ксенофобам и все более агрессивной политике России, отчасти его имиджем. Форселль был прекрасно образован, богат, занимался плаванием и бегал марафон. В голосе такого политика слишком легко расслышать нотки превосходства, а это всегда раздражало людей.
Но Микаэлю Форселль нравился. Время от времени они встречались в Сандхамне и обменивались вежливыми фразами. Из профессионального долга Блумквист тщательно проверил упорные слухи о том, что Форселль немало заработал на биржевом крахе и даже якобы в немалой степени ему способствовал. Подтверждений тому