темные силуэты вокруг. Лестница, чьи ступени на глазок поражали своей громоздкостью, почти не чувствовалась под ногами. Мастер, Лаки и множество слуг поднялись наверх очень быстро. Уже меньше чем через минуту лестница кончилась, они повернули налево.
–Комната пана Качинского вторая по правой стороне, комната пани Катежины четвертая по левой стороне, – нараспев пропели голоса. Лаки дернулась.
–Мы… мы… передайте господину Кларенсу, что совершенно излишне тратить на нас две разные комнаты.
–Но так не принято, – брови сухопарой служанки поползли вверх, – незамужние девушки, одни или в сопровождении матери и кормилицы, должны жить отдельно.
–Пан Качински мне как отец! – эти слова чересчур поспешно сорвались с ее губ. Служанка замерла, забыв снять с пояса связку с ключами.
–Вы хотели сказать, что он ваш дядя.
–Да, я плохо знаю ваш язык.
–В родном воеводстве пани плохо говорят на универсууме?
Лаки ничего не ответила, ее губы сжались в тонкую нить. Она резко повернулась к Мастеру и буквально впилась в него взглядом, но он лишь сухо кивнул ей в ответ, никак не выказывая своих чувств:
–Все в порядке, Катежина. Здесь так принято, дитя, не бойся.
Перед ним открылись двери его покоев, и он шагнул внутрь. Двери почти беззвучно закрылись.
Лаки осталась один на один со слугами в коридоре.
–Вот и ваши покои, пани Катежина, – сказала та самая служанка и легонько тронула дверь слева – та не замедлила открыться.
Что ж, по крайней мере, и предателей здесь размещают с комфортом.
Большая кровать с балдахином, пушистый ковер, небольшой диван… В камине потрескивали дрова, но было не жарко и не душно – вероятно из-за огромных окон в пол, одно из которых сейчас было приоткрыто. Везде царил приятный полумрак. Шорох за спиной напомнил Лаки, что она не одна в комнате.
–Ваши вещи сейчас будут доставлены. Вы можете дождаться их и, если пожелаете, переодеться к обеду. Который, кстати, вот-вот начнется. Вас оповестить?
Я…да, конечно, – Лаки постаралась придать голосу как можно больше твердости, чтобы не позволить себе вновь допустить промашку. Никто не знает, какая из оплошностей станет последней, поэтому лучше вообще от них воздержаться. Просто жить здесь. Плыть по течению.
–Катежина, я хотел спросить!..– едва служанка исчезла, как дверь с шумом распахнулась, и в покои вместе со сквозняком ворвался Мастер. Он плавно и осторожно закрыл дверь и посмотрел на Лаки, глаза его лихорадочно блестели. Снова увидев знакомое лицо, Лаки едва ли не кинулась к нему на шею от счастья, как потерянный в толпе щенок, внезапно узнавший хозяина. Но она глубоко вздохнула и постаралась успокоиться.
–Сейчас мы пойдем на обед, – Мастер на секунду взглянул на большие напольные часы с боем, – пройдем в зал, где сидят гости Кларенса. Тебя они не знают вовсе, а меня… Я сделал все, чтобы меня не узнали.
–Ты уверен?
–Не абсолютно, но бояться мне нечего.
–Какой