букву А, был ему не знаком.
– Бычья голова. Символ бога Велеса.
– То есть, здесь изображены боги?
– Можно было бы это предположить, но… – я задумалась, вспо-миная свои ощущения. Каждый раз, когда я прикасалась к лунницам, я видела ночь. – Велес для славян был, скажем так, аналогом греческого бога Гермеса. А того, в свою очередь, соотносили с планетой Мерку-рий. И если предположить, что эти лунницы – набор из семи оберегов, то…
– Семь планет?
– Да. Жителям Древней Руси были известны всего семь планет, ко-торые можно было увидеть невооруженным глазом – Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. Видишь, Солнце и Луну тоже относили к планетам. А Земля не считалась планетой – небо каза-лось нашим предкам твердыней, отделяющей наш мир от небесной во-ды, по которой плавают звезды.
– Почему плавают?
– Они же постоянно меняли свое положение; вот им и пытались по-добрать верное обозначение. «Переходницы», «планиты, рекше плава-ющие».
– А само слово…
– Тоже от греков досталось. Еще в летописи одиннадцатого века говорится «единъ от семи планитъ».
– И…что это значит?
Я пожала плечами. Вполне возможно, мы имели дело просто с сим-волическими украшениями, но… Я всегда любила сказки. И хотелось верить, что мы нашли нечто большее.
– Давай так. Собери мне к следующей неделе всю информацию, ко-торая может относиться к семи видимым планетам и астрономическим представлениям древних славян. Я как раз закончу анализ и более ме-нее точно смогу назвать век, когда эти лунницы были сделаны – а они явно вышли из-под руки одного мастера. И продолжим наши исследо-вания. Хорошо? Уже поздно, на сегодня мы точно закончили.
Никита кивнул, хотел было что-то сказать, но потупился и вышел из кабинета.
Я же привела все в порядок и тоже спустилась вниз. И даже не уди-вилась, когда увидела Максима, стоящего возле входа в здание.
– Влада… Александровна…
Чё-ерт.
Мне удавалось избегать его общества несколько дней, и за эти дни я почти убедила себя, что все мои реакции надуманы.
Какая дрожь? Какое волнение? Вы о чем?
А теперь, стоило мне просто его увидеть, стоявшего возле своей ма-шины; услышать хриплый голос, произносивший каждое слово со зна-чением и такой убежденностью, что становилось понятно – скажет пой-ти за ним, значит надо идти; почувствовать даже на таком расстоянии – а куда же я дену свое обоняние! – его чуть горьковатый, мужской запах – я поняла что я не просто взволнована.
Мое самообладание разорвано на клочки.
И я как нищенка лохмотьями вынуждена сейчас прикрываться его остатками.
– Максим Григорьевич…
Голос прозвучал неожиданно мягко, а мужчина вдруг шумно вздох-нул и сжал кулаки.
Неужели я действую на него так же? Где-то в глубине души вспых-нуло чисто женское удовлетворение, и я в который раз обозвала себя дурой.
Влада, успокойся! Он – неизвестная величина, а неизвестным вели-чинам нельзя знать, что ты маг. Слишком уж длинная цепочка за тобой тянется…
– Добрый