воздух пропитан ароматом горячего можжевельника, первозданное безлюдье. Только моя одинокая душа то вбирает и вырастает беспредельно, то дробится на атомы и колышется медузами на волнах, вскипает шипучей пеной, проносится крикливой чайкой. Какое счастье, что все это было! Надо пожить так хоть несколько дней, чтобы понять, зачем дается жизнь, и надолго – навсегда! – привязаться к земному великолепию. Только через годы человеческое стало вровень с Природой и омрачило ясное утро детства.
Лагерь
Наступало лето, мать приглашали воспитателем в пионерский лагерь, и мы выезжали в Кабардинку. Лагерь находился у подножия Маркотхского хребта, вдоль шоссе на Сухуми, и сразу через дорогу начинался
спуск к морю. В окрестностях переплелись непроходимые заросли ежевики, по-местному – ожины, и когда она наливалась, все ходили с лиловыми губами и руками. По узкой мергелевой тропе мы поднимались с вожатыми и воспитателем на вершину хребта и с перевала, как вольные птицы, могли обозревать все стороны света: море, долины, городские окраины.
В отряде матери отдыхали девушки-старшеклассницы, и она часто ходила с ними в походы на Дообский мыс, увенчанный белой башней маяка. Я всегда был рядом. Мыс врезается скалистым выступом в море и открывает вход в красивейшую Цемесскую бухту – колыбель Новороссийска. К мысу примыкают одна за другой три пологих горы. Здесь я услышал и записал легенду про трех сестер, которых злой колдун превратил в каменные изваяния. Легенду прочитал Т.И.Гончаренко и напечатал в школьном альманахе «Алые паруса».
Среди сосен, на мягкой подстилке, мы устраивали привал, закусывали и допоздна плескались среди обточенных морем валунов, а в сумерках, у костра, славили походное лакомство: «Ах, картошка, объеденье – денье – денье, Пионеров идеал – ал – ал». Теплая южная ночь накрывала мягким пологом, сосны навевали дремоту, и под рокот прибоя мы засыпали.
По подсказке взрослых меня неизменно выбирали председателем совета, и утром я делал перекличку, выводил отряд на линейку и сдавал рапорт старшему пионервожатому. Обязанности были несложные: выпустить стенгазету, подобрать участников турниров и конкурсов, составить график дежурства по палате и столовой. После отбоя вожатый из комсомольцев укладывался вместе с нами, рассказывал какие-нибудь истории, и мы погружались в сон.
Любимой игрой была «Почта» на центральной аллее лагеря. Кто-нибудь из старших девочек раздавал участникам номера на картонных кружочках, мы прикрепляли их на груди и становились адресатами. Добровольные почтальоны собирали записки и вручали указанному номеру. По условиям игры, встречаться адресатам было запрещено, и весь интерес заключался в неожиданности: кто тебя выбрал? что напишут? как примут твое послание? Писали знакомым и незнакомым, приятелям и врагам, объяснялись в любви и сводили счеты.