живуть, а ты говорышь цыгане.
– Приехали из Ровеньков, расползлись по всему поселку и сеют зло.
– Куда же милиция смотрыть?
– Милиция с них дань собирает, еще предупреждает, когда облавы будут.
– Ну, надо же?
– Вот пусть оденет дед Федор свой полковничий мундир и стукнет кулаком по столу под носом у начальника горотдела – когда порядок будет?
– Ха-ха-ха-ха, – рассмеялась Лида, – порядка во всей России нету. Пенсию задерживають, шахтерам не платять, народ злой. А дед Федор уже негожий, с бутылочкой ходить – ему ж операцию делали. А у нас на днях Валентин был, – «Уже теплее» – подумала Саша, – хвалился:
– Прышел на работу, говорю, сестра померла. Мне начальник – беры, Филиппович, любые доски, делай гроб. А я не стал. Кабы мне внуки дали пять тысяч, тогда бы сделал.
– Мы за четыре с половиной купили уже обитый, – вставила Саша.
Я ему:
– Чем хвалися? Родная ведь сестра была, хоть бы постыдился такое говорыть.
Он:
– Не встревай, я до брата прышел по делу. Мы, Федор, прямые наследники, давай в наследство вступать.
Так Федор – молодец, правильно ответил:
– Если я помру, значить, ты и у моих внучек всё заберешь?
Дак он аж побелел…
– Я там всё делал.
– Делал, так тебе Маня платила и кормила.
Ушел не солоно хлебавши… Жадный – и ртом и жопой бы хапал.
Лида вывалила, как отходы на свалку, наболевшее и засобиралась, положив сверточек мебельных гвоздей в тканевую сумку.
– Там у нас яблок много, портются, прыходи – наберешь, – сказала она напоследок.
– Спасибо, не надо, – Саша провожала взглядом бабу Лиду, напоминающую со спины клопа-черепашку.
«Ну и дед! У меня и мысли не возникло, что юридически он, конечно, прав. Я – простуха, о человеческих законах думала: на маму было завещание, мама умерла, значит, нам детям мамино. Оказывается, деды главнее».
– Что ты хочешь? Старое поколение, с дерьмом не расстанутся, – начал обсуждение темы наследства Гоша, – брось ты свои ночные вылазки, пусть дед Валентин заботится о сохранности.
– Он даже не сообщил о своих притязаниях – «Лида сволочь», и больше ничего. Все-таки я схожу к нему.
Малоприветливо встретил дед внучатую племянницу, пыхтел и хмурил брови. Саша знала много оттенков в обращении с людьми, для начала она «включила дурочку», наивно, хлопая ресницами, сказала:
Оказывается ты, дед, баба Аня и дед Федор – вы главные наследники, а мы с Гошей – с боку-припёку. Продавайте сами, и смотрите теперь сами за домом.
Какую внутреннюю работу проделал дед, осталось неизвестным. Может, вместе с Клавой принял тяжелое решение, а может, подточили его устои непритязательные Федор с Анной, но, нахмурившись еще больше, он объявил:
– Здоровья нету смотреть за Маниной хатой, ты ближе живешь, вот и хлопочи. Не надо мне ничего.
– Что ж, если продам, то тебе, как прямому наследнику выделю часть. Только продать